История одной экспроприации
Действие ленты "Экс" происходит в 1932 году на Галичине, когда участники Украинской военной организации (УВО), борющейся за независимость Украины, осуществляют нападение на затрапезную почту, совершая никакой не грабеж, а именно экспроприацию (сокращенно — "экс").
На том обстоятельстве, что на экране показан не банальный разбой, а политический акт, авторы акцентируют неоднократно: как в сценах самого "экса", так и подготовки к нему и суда над пойманными патриотами. Из того, что предприятие обернулось неудачей, секрета не делают, уже в дебюте показывая "дебюты" и налета, и судилища, чтобы потом, отмотав сюжет назад, рассказать, как все начиналось, продолжалось и к чему пришло.
История одного преступления
Эта "перемотка", впрочем, может несколько обескуражить ("Эксу" вообще свойственно удивлять), поскольку, вернувшись в прошлое, авторы концентрируют свое внимание (и непропорционально большой его объем) на совершенно иной истории — непатриотичного львовского батяра (Анатоль Фон-Филандра), витиевато восхваляющего себя и много пьющего с девушками легкого поведения (одну из них сыграла Алина Коваленко, ранее создавшая схожий, но не столь эпизодический, образ в "Черном вороне" Тараса Ткаченко). Вот этот персонаж как раз и принимает участие в криминальных делах — антитезисе политических акций УВО.
История про украинскую историю
Его "подвиги" и политическая акция УВО, в итоге, найдут драматическую точку соприкосновения, добравшись к ней благодаря повествовательному пунктиру, который использует Сергей Лысенко, многое оставляя за кадром, как из художественных, так и, пожалуй, из производственных соображений (возможности кинокомпании "Т.Т.М." и бюджет 25,7 млн грн., по большому счету, не позволяют размахнуться на создание масштабных исторических реконструкций).
"Экс" напоминает сыр, в котором дырок больше, чем сыра.
Пропущенные же фрагменты зрителям помогают восстановить короткие реплики персонажей и история как таковая: фильм основан на реальных событиях и на болезненной "межвоенной" украинской истории вообще. Именно она позволяет заполнить "пустоты" в образах одних персонажей и начать воспринимать образы других не как простые функции, но как своеобразные архетипы.
Кадр из фильма "Экс"
"Патриотическое караоке"
Это обстоятельство превращает часть сцен кинокартины в подобие театра (в том смысле, в котором театр наполняет индивидуальные образы универсальным содержанием), а также — публицистического трактата (в том смысле, в котором он истово акцентирует на значимом, важном и необязательно оригинальном и неизвестном).
Возможно, наиболее полно это свойство ленты проявляется в организации сцен, которые завершаются хоровым провозглашением: "Слава Украине!" Они выполнены таким образом, что буквально подталкивают зрителей в зале дать ответ, превратив картину в своеобразное "патриотическое караоке" (подобный эффект не приуменьшает достоинств ленты, но лишь подчеркивает ее самобытный характер).
Между Квентином Тарантино и Кеном Лоучем
Эта самобытность прежде всего заключается в нетипичном сочетании кинематографических традиций и стилей, с которыми резонирует режиссерская манера Сергея Лысенко.
Из "интернациональных" заимствований наиболее заметным, безусловно, является воссоздание стилистики жестокого криминального разговорного фильма Квентина Тарантино, с акцентом на долгих монологах, сочных, тщательно выверенных репликах и ослепительных всполохах насилия, которые происходят в замкнутых пространствах — декорационном фоне интенсивного человеческого взаимодействия.
Однако, эта стилистика не является для фильма единственной и даже наиболее адекватной, поскольку "Экс" — это не криминальный остросюжетный фильм, но фильм, в первую очередь, политический.
Учитывая это обстоятельство, можно указать на иную, не менее важную, художественную взаимосвязь ленты — с европейской традицией социально-критического кино. Своим вниманием к человеческим трагедиям, рожденным польской "оккупацией", и, одновременно, акцентом на природе Галичины, в которую оказываются вброшенными одинокие герои, скрывающиеся от преследования, "Экс" напоминает драму Кена Лоуча "Ветер, что колышет ячмень" о борьбе Ирландской республиканской армии за независимость Ирландии в 1920-х годах.
Кадр из фильма "Экс"
Между Юрием Ильенко и Леонидом Осыкой
Использует Сергей Лысенко и классические достижения кинематографа (яркий пример тому — трюковая безотказная комедийная сцена с велосипедом), и, само собой, достижения украинского кино, с традицией которого демонстрирует тесную связь.
В титрах авторы называют украинских классиков, которым посвящают свой фильм (в частности, Юрия Ильенко). Однако не менее важными для его художественного пространства являются классики неупомянутые: одна из сюжетных линий "Экса" предстает своеобразным переосмыслением эпизода "Каменного креста" Леонида Осыки, в котором селяне чинят самосуд над вором, а Олександр Норчук, который талантливо солирует в "Эксе" в образе крепкого хозяина, своей энергетикой заставляет вспомнить о выдающемся Константине Степанкове.
Создание своего киноязыка
Важной чертой фильма — пусть и не самой комфортной для его восприятия — является язык. Региональный характер ленты проявляется в том, что говорят в ней на украинском языке, который ближе не Тарасу Шевченко, но неотредактированному Ивану Франко; и своими особенностями, наверное, заставит не раз поежиться членов Национальной комиссии по стандартам государственного языка.
Но все же, говоря о языке "Экса", в первую очередь стоит отметить не работу сценариста Ярослава Яриша, но, собственно, самобытное творчество режиссера Сергея Лысенко.
Погружение картины в украинскую историю и апелляции к архетипам не связаны у него со старомодным способом организации повествования и рассказом как таковым. Хотя фильм купается в словах, не меньше говорит со зрителями музыка композиторов Романа Григорива и Ильи Разумейко, которую подают дозировано и к месту, и в особенности — изображение, над которым трудился оператор-постановщик Сергей Михальчук.
"Экс" отличает сложное перемещение камеры внутри кадра, позволяющее расставлять дополнительные эмоциональные и смысловые акценты, не тормозя действия, использование эффекта съемки от первого лица и даже стремительное движение камеры по кругу, способное укачать, но более чем оправданное с художественной точки зрения.
Сергей Васильев для delo.ua