"Уровень неработающих кредитов в банках после переоценки превысит 40%", – интервью с экс-председателем совета НБУ Богданом Данилишиным

Максим Беркаль: По поводу повышения учетной ставки до 25%. Насколько оправдан этот шаг НБУ в начале июня и насколько эффективно сегодня работает трансмиссия? И правильно ли, что сегодня регулятор платит банкам по депозитным сертификатам 23%, поскольку это не мотивирует банк кредитовать реальный сектор экономики. Не слишком ли дорого нам стоит "связывание" их избыточной ликвидности?

Богдан Данилишин: Начнём с того, что повышение ставки до 25% в начале июня стало ответом на инфляционные процессы в Украине. Напоминаю: сегодня инфляция в Украине составляет 26,5% (инфляция в ноябре в годовом измерении – ред.), а значит, учетная ставка НБУ отрицательная в реальном измерении. Ставка по депозитным сертификатам (ДС) на уровне 23% соответствует действующему дизайну монетарной политики – учетная ставка +/-2%, а средства, начисляемые банкам по депозитным сертификатам, являются платой за реализацию антиинфляционной монетарной политики. Конечно, процентные расходы по ГС уменьшают финансовый результат Нацбанка. Однако напомню, что получение прибыли не является целью НБУ, его основной целью согласно законодательству является достижение и поддержание ценовой стабильности. Без сомнения, структурный избыток ликвидности тормозит монетарную трансмиссию, которая и до войны не была образцовой, учитывая низкое проникновение кредитования в экономике.

М.Б.: Не разумнее ли было со стороны НБУ снизить ставку по депозитным сертификатам и поднять норму резервирования, а на это увеличение норматива позволит частично покупать ОВГЗ, доходность которых постепенно растет.

Б.Д.: В банковском секторе сегодня избыток ликвидности. Поэтому снижение ставки по депсертификатам привело бы к общему снижению стоимости денег в экономике. А это будет противоречить антиинфляционной политике Нацбанка. В то же время, НБУ уже принял решение о повышении обязательных резервов по текущим счетам в гривне и в инвалюте на 5 в. п., а также разрешил банкам покрывать до 50% общего объема обязательных резервов за счет бенчмарк-ОВГЗ (облигации с наибольшим рейтингом – ред.). Это должно стимулировать банки к увеличению вложений в государственные ценные бумаги и при этом позволить связывать большее избыточное ликвидность.

М.Б.: Как НБУ может рыночными методами простимулировать банки, чтобы они больше работали на экономику? Потому что в условиях войны банковская система начинает жить своей жизнью, пытаясь пережить кризис. Речь именно о кредитовании бизнеса и финансировании госбюджета через облигации.

Б.Д.: Конечно, в условиях войны кредитные риски многократно возрастают. Поэтому банки действительно достаточно осторожно подходят к кредитованию, особенно в части проектного финансирования или при наличии рисков сохранения залога по кредиту. При таких обстоятельствах, очевидно, важную роль в оживлении кредитования играют государственные программы поддержки. Я говорю о субсидировании процентной ставки или предоставлении портфельных гарантий. В то же время Нацбанк действительно может посредством монетарного инструментария влиять на рыночные стимулы по направлению финансовых ресурсов банковской системы в приоритетные для страны направления. К примеру, последнее решение НБУ о возможности удержания части обязательных резервов в государственных ценных бумагах будет способствовать увеличению спроса банков на гособлигации.

М.Б.: У многих банков сегодня операционные расходы превосходят доходность, а NPL растет. Тем более, рефинансирование НБУ пока очень дорогое – его стоимость составляет 27%, что гораздо больше, чем ставки по ОВГЗ. Не станет ли это причиной банкротства некоторых банков?

Б.Д.: Вопрос выживания банков во время войны – это тест их бизнес-моделей на устойчивость. Банки с диверсифицированным портфелем активов имеют лучшие шансы сохранения платежеспособности в условиях военных действий и ухудшения экономической динамики. В то же время, в отношении банков, бизнес-модели которых вызывают сомнения, Нацбанк уже ведет работу с менеджментом этих финансовых учреждений. Это должно позволить банкам принимать решение о дальнейшей работе на рынке и защитить интересы вкладчиков и кредиторов банков.

М.Б.: Так какой же у этих банков остается выход? Ибо перед сдачей лицензии они должны рассчитаться по долгам. Может, стоит эти банки как-то объединить или создать bad bank, аккумулирующий их активы?

Б.Д.: Реализация концепции "плохого банка" в Украине возможна, однако наш исторический опыт не в этом вопросе положительный. Технически собрать неработающие активы под одним "зонтиком" еще не означает эффективно их отработать. Для того чтобы это стало возможным, в Украине нужно создать работающий рынок неработающих активов, что позволит привлечь на него профессиональных инвесторов. Иначе банковские активы будут продаваться по дешевке. И не важно, на балансе какого банка эти активы будут находиться.

М.Б.: Какой Вы вообще прогнозируете уровень NPL до конца этого и следующего года?

Б.Д.: До начала широкомасштабной войны уровень неработающих кредитов в банковской системе имел тенденцию к снижению, достигнув своего минимума на уровне 26,5%. Однако с началом полномасштабной войны они начали расти, и на сегодняшний день уже составляет 35,5%. Последующая переоценка банками качества своих активов – в том числе в рамках обязательных стресс-тестов – может привести к увеличению доли NPL. Банкам также необходимо будет готовить планы по урегулированию проблемной задолженности и восстановлению достаточной капитализации (в случае ее снижения до уровня ниже нормативных требований).

М.Б.: Какой механизм национализации бывшего "Альфа-Банка" (с 1 декабря – "Сенс Банк") Вы считаете наиболее эффективным? Ведь если банк национализироваться сейчас, государство возьмет на себя кучу обязательств.

Б.Д.: Президент недавно подписал закон о механизме вывода с рынка системно важных банков в условиях военного положения. Там определен порядок реализации государством в лице Минфина права по предложению НБУ участвовать в выводе с рынка системно важного банка по основаниям, наступившим во время совершенной РФ агрессии. В случае принятия решения об участии государства в выводе неплатежеспособного системно важного банка с рынка, Фонд гарантирования (ФГВФЛ) не производит изменение размера уставного капитала такого банка, деноминацию акций, в том числе не производится обмен денежных обязательств банка на акции допэмиссии. Также ФГВФЛ не формирует резервы банка на покрытие убытков по активным банковским операциям и не определяет кредитный риск по всем активным банковским операциям. Конечно, дальнейшая работа банка на рынке будет иметь место не в абстрактной среде, а потому потребует высококвалифицированного менеджмента, чтобы обеспечить положительный финансовый результат для государства.

М.Б.: По корпоративному управлению госбанками. Насколько сегодня эффективны их наблюдательные советы и соответствует ли зарплата их членов заслугам?

Б.Д.: Оценка эффективности наблюдательных советов госбанков согласно законодательству является прерогативой Минфина. Очевидно, что война в Украине делает недосягаемыми большинство ключевых показателей эффективности наблюдательных советов и правлений госбанков. Однако здесь важно и оценить, насколько эффективной была их работа по минимизации негативных последствий войны и приближение фактических значений ключевых показателей к целевым.

Я считаю, что для всех государственных банков должен быть один наблюдательный совет, так как собственник фактически один – государство. Кроме того, выплаты членам наблюдательных советов государственных банков не должны превышать размер вознаграждения членов Совета НБУ, являющегося конституционным органом, а выплаты руководству государственных банков – размер зарплаты главы НБУ. Повторяю, это касается только государственных банков.

М.Б.: Ваши прогнозы по валютным вкладам? Ставка ФРС – 4%, а ЕЦБ – 2%. С одной стороны, доходность валютных депозитов в Украине в среднем составляет 1% годовых. Не приведет ли это к утечке капитала из страны, учитывая такие невыгодные условия?

Б.Д.: Напомню, что в начале широкомасштабной войны Нацбанк ввел ряд жестких ограничений на продолжающие действовать валютные операции, хотя и с некоторыми изменениями. Это предохраняет локальный валютный рынок от потери ликвидности. Однако действительно нерыночный уровень банковских ставок по валютным депозитам не мотивирует граждан и бизнес держать валютные средства в банках и ставит их в неравные условия с банками, которые имеют возможность получать рыночную доходность на валютную ликвидность.

М.Б.: Относительно валютных ограничений. В октябре НБУ разрешил населению покупать безналичную валюту по официальному курсу, но при условии размещения на депозите сроком на 6 месяцев и с последующей продажей по тому же официальному курсу. В чем смысл такого механизма и каково его влияние на рынок?

Б.Д.: Покупка инвалюты на срочный депозит по официальному курсу с обязательной обратной ее продажей по истечении срока депозита не имеет ограничений по сумме и количеству вкладов на одного клиента, тогда как покупка иностранной валюты на депозит без обязательной продажи ограничена суммой 100 тыс. грн. в месяц. Нацбанк ожидает, что такой инструмент также позволит связать часть структурного профицита ликвидности в банковской системе и будет способствовать увеличению конкуренции среди банков за депозиты в гривне, что будет стимулировать повышение процентных ставок по гривневым вкладам и улучшит монетарную трансмиссию. И добавлю, что этот инструмент не окажет негативного влияния на международные резервы, учитывая обратную продажу иностранной валюты.