"После окончания войны многие предприятия поедут в Украину", — Виталий Андрощук

– Начнем с самого начала. Такелажные работы, релокация предприятий – это сложный бизнес. Как вы пришли к этому и почему открыли именно такой бизнес?

Соглашаюсь, что такелажные работы, релокация предприятий – это достаточно не простой бизнес. Я сам из Ровно, в 17 лет вступил в КПИ и переехал в Киев. 2013 год, мы студенты первого курса, нам нужна подработка. Поэтому пошли работать по объявлениям, нашли компанию, занимавшуюся в то время этими же направлениями, то есть, такелажными работами, релокацией станков, монтажом оборудования и т.д.

Директор той компании с первого дня увидел, что у меня есть большой потенциал, и довольно быстро – за первые полгода – я стал уже бригадиром в той компании. В течение 5 лет, пока я учился в КПИ, я там работал и развивал этот бизнес. За это время у меня было несколько бизнесов: сеть стиральных, копицентр, аттракционы, пейнтбольные клубы. Все это приносило деньги, но не доставляло эмоций и я довольно быстро выгорал, потому что мне было не интересно. В конце концов, я принял решение, что хочу заниматься такелажными работами, мне это нравится и отзывается. Я с детства смотрел американские программы о мегаперевозках, об инженерии, о больших стройках, и т.д.

В компании, где я работал, я уже достиг потолка в развитии и не видел перспектив, поэтому решил открывать свою собственную компанию в 2018 году. Забегая вперед, после того, как я открыл компанию, буквально за полгода мы добились больших результатов, чем в той компании за шесть лет.

– И вы сразу начали заниматься именно такелажными работами и перевозкой бизнесов? Или масштабировались уже со временем?

Ключевую роль сыграли первые клиенты с предыдущей работы. Компания, с которой я ушел вскоре закрылась, и ко мне обратились наши клиенты, которые дали большой буст для развития в целом. Это были сразу релокации заводов, в 2016 году у нас был первый проект, нас попросили оперативно вывезти предприятие РТИ (резинотехнических изделий – ред.) из Лисичанска. Это заняло у нас полтора года, и это дало нам большой буст для старта и капитал для развития.

– Насколько вообще это конкурентная сфера в Украине сейчас? Мне кажется, что не слишком многие компании этим занимаются.

Их и не было много, но сейчас их еще меньше. Сейчас можно насчитать 3-5 компаний. Это связано и с войной, и с мобилизацией, и с тем, что людям тяжело передвигаться. А кто финансово не вывозит рынок. Раньше еще одной точкой, когда конкуренты не устояли на рынке – был ковид.

В тот момент, когда мы начинали, эта ниша была совсем неконкурентной. Потому что многие фабрики и заводы в Украине остались еще с постсоветских времен. Их монтировали и строили в 60-70-х годах. Когда мы начали заниматься этой деятельностью, ниши почти не было, и мы ее создавали. Давали толчок.

Затем ниша разделилась на два сегмента: первые компании – это те, кто перемещает оборудование, а вторые – те, кто может полноценно и комплексно реализовать релокацию под ключ целых предприятий вместе с помещениями по миру или в пределах одной страны.

– У вас на сайте сказано, что вы выполнили уже более 800 проектов. Расскажите, сколько вообще было релоцировано предприятий и заводов за время вашей работы и стало ли их больше в последние годы?

На самом деле проектов более 800. Мы сейчас как раз работаем над ребрендингом компании, над изменением сайта и позиционированием нашей компании в целом.

800, даже 1000+ – это общая цифра. Предприятие может состоять как из нескольких станков, так и нескольких цехов. И то же самое по времени и по финансам, то есть это может занять, до недели или даже более года.

С началом полномасштабной войны у нас был очень большой наплыв в 2022 году с марта по май. Сотни предприятий мы вывозили из Харьковской, Донецкой, Луганской, Днепропетровской области, из Запорожья, из Мелитополя – на запад Украины и в центральные регионы.

– Вы релоцируете предприятия как по Украине, так и в Европу, куда чаще всего релоцируете предприятия, если говорим об Украине? И куда, если говорим о странах Европы?

В 2022-2023 году была активна релокация предприятий из восточной части Украины, прифронтовой, в центральную и в западную часть. Также релокировалось до 10 заводов из Украины в Европу в ближайшие страны, такие как Польша, Румыния, Молдова.

Если мы возьмем 2024 год, то тенденция такова, что некоторые производства либо возвращаются обратно в Украину, либо открывают новые предприятия. 

Мы также релокуем сейчас из Польши в Украину в Хмельницкий производство брусчатки. От себя могу сказать, что я вижу несколько инсайтов. Во-первых, развивается именно мероприятие Украины. Во-вторых, едут производства в Украину, которые все-таки настроены на быстрое восстановление. Например, брусчатка, строительные материалы, сэндвич-панели, то есть то, в чем нуждается страна сейчас.

Анализируя данные о том, что сейчас создаются индустриальные парки в Украине, и они преимущественно все же строятся в центральной и западной части. Мое личное видение, что как промышленная будет развиваться именно западная часть Украины.

– Вы уже говорили о том, что в принципе релокация предприятия может занимать как неделю, так и год. Но сколько в среднем на это уходит времени, в зависимости от размеров и типа предприятия? Сколько для этого нужно ресурсов, людей?

– Если мы возьмем за основу, что предприятие на котором работает 100 человек, имеющее один производственный цех с несколькими линиями, то релокация может занять до полугода. До полугода с привлеченным персоналом до 30 человек.

– А сколько это примерно стоит?

– Если мы видим, что предприятие стоит 3-4 млн. евро, то релокировать его будет стоить 1-1,5 млн. евро, ориентировано. Опять же зависит от того, откуда и куда. К моменту февраля 2022 года у нас было несколько действующих проектов. Это релокация завода из Бахмута, цветные металлы; релокация из Славянского завода бытовой химии в Колумбию; строительство завода в Днепре; обслуживания фабрики Филипп Моррис в Харькове, в течение двух лет мы оттуда даже не уезжали, потому что там происходила постоянная модернизация.

– Я так понимаю, что логистикой вы не занимаетесь?

У нас было несколько отрицательных случаев с логистикой. Мы вообще берем под ключ релокацию, но логистику отдаем на аутсорс, потому что рынок логистики в Украине хочет лучшего. Если в Европе все застраховано и это действительно так, и страховая компания может покрыть убытки, то в Украине у нас было несколько неприятных инцидентов именно по логистике и приняли решение отдавать логистику на аутсорс. Это совсем другой рынок, совсем другая ниша и совсем другие проблемы.

– Насколько вообще этот процесс релокации у вас автоматизирован? Много ли людей туда вовлечено? Стал ли он более автоматизирован с развитием технологий?

Наша ниша и рынок развиваются, как и мир в целом. Мы сами модернизируем, придумываем новые решения для автоматизации тех или иных процессов. Если взять и разобрать сам процесс релокации предприятия, сначала идет маркировка. Надо промаркировать все, подписывать, чтобы проще было смонтировать это на новом месте. И в этой маркировке мы достигли достаточно больших высот. Раньше у нас маркировкой и упаковкой занимались до 10 человек, то сейчас в этом процессе вовлечены 2-3 человека. Если раньше в механической части также были привлечены до 10 человек, сейчас с этим справляются 4-6 человек с помощью новейшего инновационного оборудования.

И сами фабрики и заводы — если взять образец постсоветских времен, когда на фабриках работали тысячи людей, то сейчас на тех же линиях с более эффективным производством работает в десятки людей меньше.

– Да, но это требует дополнительного обучения людей и на это уходит время как ресурс. Вы на вашем предприятии почувствовали нехватку рабочей силы?

Да, и в самом деле это проблема не только украинская или европейская, а мировая. Я думаю, что все это почувствовали однозначно.

В ковиде наша компания стремительно выросла, мы придумали одно решение и вот с чем оно связано. Оборудование, которое едет в Украину, у нас на 70% едет из Китая, 30% – европейское. Понятно почему, потому что китайское оборудование дешевле. Для молодых предприятий проще протестировать свои гипотезы, поставить скорее на линейку свою продукцию и начать окупать инвестиции, поэтому они покупают китайское оборудование. Европейское оборудование покупают фабрики, которыми уже 5-10 лет, понимающие бизнес-модель, у них уже настроены продажи и они могут себе это позволить.

И когда во времена наводнения в Украину приехало оборудование из Китая, а не приехали поставщики и супервайзеры, то людям, купившим это оборудование, нужно было его как-то настраивать и запускать. Мы придумали решение, что можем поставить камеры и под наблюдением китайцев монтировать их оборудование. Это было гениальное решение.

Потом мы китайцев уже не приглашали для того, чтобы все настроить. Наши заказчики не понимали, зачем оплачивать авиабилеты, командировочные и так далее, если мы все это сами научились делать и сами это умеем.

– Расскажите о ваших интересных кейсах релокации крупных заводов, компаний. Какими кейсами вы гордитесь, какие кейсы вам нравятся?

В 2017 году к нам обратилась Федерация футбола Украины, решившая построить два производства. Первое, по переработке автомобильных шин. Это больше такая экологическая инициатива. И второй завод – это по производству искусственных полей. Под Борисполем мы монтировали это оборудование полностью под ключ, а также с американскими компаниями вместе. В 2021 году мы релокировали эти производства в Краматорск. Но это классный продукт, потому что он об экологии и мне близка эта тематика.

Мы обслуживаем фабрику Cersanit в Звягеле. Мы для них с прошлого года релокируем производство из Румынии в Украину. Основной их продукт – плитка, сантехника и т.д.

Мы запускали и релоцировали компанию Geberit в Славуте. Сначала привезли их из Польши, а сейчас наоборот увезли обратно в Польшу. Это компания, тоже производящая сантехнику, достаточно такая инновационная.

После прилетов релоцировали компанию Монделис из Тростянца в Сумской области в Бельгию. Эта компания производит крекеры Tuc, круассаны Seven Days. У них более 100 заводов, мы уже для них пятый завод делаем в Польше.

Также в прошлом году ставили на атомной станции силовой генератор, 480 тонн он весил. Это был наш рекорд. В этом году десятки трансформаторов ставили.

Если ориентироваться по Киеву, мы помогали соединять правый берег с левым – совершали последний пролет на Подольско-Воскресенском мосту.

– Это известный киевский долгострой. Его не могли достроить 30 лет. Вы дальше занимаетесь этим проектом или это было разовое сотрудничество?

Мы им не занимались и не занимаемся. Нас туда приглашали как генподряд только на одну работу, которую нужно было сделать уникальным оборудованием, которого в Украине нет, а есть только у нас и еще у нескольких компаний.

Это такой кейс для галочки. Эта тема мне до сих пор болит, потому что такие работы как тот же Шулявский мост – это могут выполнять украинские компании, почему туда приезжают те же Mammoet, это большой вопрос.

Но в целом проект классный, было классно взаимодействовать с такими мировыми гигантами как Mammoet и Sarens. Мы на них равняемся и работаем с ними в Европе. И это классно, что компании 200+ лет, а нам еще нет и 20, а они уже о нас знают и мы с ними сотрудничаем.

– Если мы говорим об установке моста в Киеве, и вы упоминали Шулявский мост – это в основном тендерные проекты. Есть ли у вас опыт участия в тендерах и вообще вас это интересует?   

Мы не работаем с госбюджетом. Я как владелец бизнеса не знаю еще ни одного владельца бизнеса, который работает с госбюджетами и все у него в жизни хорошо. У нас единственный выигранный государственный тендер – это на релокацию небольшого предприятия, кажется, в Сумах. Там тендер до миллиона гривен, и это было несколько лет назад.

Если бы Прозорро работало действительно прозрачно, как и назвали эту площадку, мы бы с радостью принимали участие в этих тендерах. Но сейчас она так не работает. Работы, которые мы делаем для государственных заказчиков, мы выполняем только по субподряду.

– Какие предприятия (из какой сферы) труднее всего релоцировать и почему?

Я считаю, что тяжелая металлургия – это неприятная и сложная сфера. Во-первых, это преимущественно оборудование, которое монтировалось в 60-80-х годах и оно работает до сих пор. Во-вторых, это достаточно вредная для здоровья сфера. Когда-то при Советском союзе за работу на таких предприятиях давали молоко. То есть, это не только старое оборудование, оно еще и вредно для наших работников.

– Релоцировать предприятия, которые строились во времена Советского союза, гораздо труднее?

Да. Был я на предприятии "Сумыхимпром", и нам поставили задачу демонтировать трубу более 150 метров. Но в Украине таких кранов нет, чтобы это сделать. Я спрашиваю у главного инженера предприятия, а как ее ставили? Он говорит мне, что когда-то просто позвонили и поставили ее вертолетом. То есть вообще все не так, как сейчас было.

И да, вы правы, что предприятия, довольно старые 60-е, 70-е, 80-е годы – их уже даже не целесообразно и экономически невыгодно релоцировать. Потому что, во-первых, оно не доедет, во-вторых, сейчас мир развивается, выпускаются новые оборудование, новые технологические решения. Те решения, которые были когда-то, нуждались в больших энергозатратах. Поэтому такие старые предприятия чаще всего просто умирают или уходят в утилизацию и в чистый демонтаж.

Есть какие-то уникальные решения, которых уже не делают, да. Такие случаи бывают. Возвращаясь в Луганскую, Донецкую области, именно там развита тяжелая металлургия. И там есть молоты, пресмолоты, которые сейчас нигде в мире не выпускают.

Еще, например, в Бородянке было гигантское производство, где производили огромные ковши для тракторов и экскаваторов. Таких сейчас нигде не выпускают. И мы их релоцировали в Индию, там только сейчас зарождается эта сфера.

– Вы сейчас работаете и на европейском рынке, насколько он отличается от украинского рынка? Насколько высока конкуренция?

Вот если мы говорили о конкуренции на украинском рынке, и это было 3-5 компаний, то на европейском рынке только в самой Польше – это 50 компаний конкурентов. И рынок в 10 раз больше. В Украине только сейчас строят индустриальные парки, в Польше, например, десятки индустриальных парков и сотни заводов. Большая конкуренция, но и большой рынок

Но что касается каких-то бюрократических моментов, то Украина более гибкая для развития и для бизнеса. Европа более бюрократичная.

– Как вам вообще удалось найти заказчиков на европейских рынках?

В Европе в целом очень большая проблема с тем, что не хватает рабочих рук — 6 млн человек на фабрики и на заводы. Потому здесь глобальная проблема. Мы смогли выйти на рынок Европы довольно просто.

Наши клиенты, у которых есть компании в Украине, это корпоративные клиенты, которых я уже называл – Филипп Моррис, Cersanit, Geberit, Монделис – имеют в десятки раз больше представительства в Европе. Мы взяли просто рекомендации те, которые имеем по украинским проектам, послали в их европейские офисы и рано или поздно это давало свой результат.

Также помогла наша гибкость. Если для европейцев в выходные нереально работать, то у нас был наш украинский подход. Нашим людям нужно платить за жилье, садики, школы и т.д., нам нужно работать больше. И это тоже повлияло положительно.

И еще выставки, конференции, форумы. Также ведем соцсети, нужно снимать, показывать, что ты делаешь. Сейчас в ноябре в Варшаве будет большая конференция Rebuild Ukraine, мы выкупили генеральное спонсорство, будем заявлять о себе еще больше, еще громче.

Когда начнется восстановление Украины, европейцы не будут давать капитал нашей власти. Они будут заходить сами и заводить свои крупные компании, так было и до войны – то же самое "Велике будівництво". Многие проекты у нас делали турецкие компании, например Onur, делали дороги, развязки и т.д. И аналогичная история будет во время восстановления Украины. Зачем я открывал компанию в Европе? Для того чтобы после окончания войны, когда будет восстановление Украины, Шеф-Монтаж уже шел с европейским именем, но украинским представительством и корнями.

– Из каких стран у вас больше всего заказчиков?

Сейчас из Германии. В Германии сейчас эра деиндустриализации. Они отказываются от угольных ТЭЦ, атомных станций, и целые отрасли вымирают, предприятия закрываются, фабрики и заводы, которые строились 30-40 лет назад, сейчас просто-напросто закрываются. Они уже экономически невыгодны в связи с новыми законами Германии. Многие переезжают во Францию, потому что там электроснабжение дешевле, и я надеюсь, что многое будут ехать в Украину.

– Насколько бюрократия тормозит процесс релокации? Это ведь сложный процесс, который требует много согласований и документации .

В Германии это супер сложно, вот прям супер сложно. У нас цикл соглашения просто до заключения договора занимает от 6 до 12 месяцев. То есть, с момента, когда нам дали запрос, мы посмотрели, посчитали, еще шесть месяцев — год проходит только для этого бюрократического документального согласования всех проектов, всех законов и т.д.

Но в Германии они раньше времени все планируют, понимая, что у них пол года займет только эта вся бюрократическая бумажная история. Но это не наша головная боль. Мы производство перевезли, дали холодный пуск, дальше уже клиент на своем государственном уровне должен его поставить на учет и ввести в эксплуатацию.

– Видела у вас на странице Facebook, что вы только что закончили релокацию фабрики из Германии в Украину. И это не единственный случай релокации предприятия из-за границы в Украине. Как часто вообще сейчас это происходит?

Здесь вопрос, что такое часто? Если, например, раньше этого не происходило совсем, то сейчас 10 фабрик в год – это, наверное, часто. Но с точки зрения, сколько мы можем физически и хотим делать – это не часто.

Думаю, это будет происходить чаще. Сейчас Офис президента запустил проект "Сделано в Украине". Собирают информацию, какие производства нуждаются в разных областях. Потому что в Германии эти производства уже законсервированы, они стоят и они просто готовы к подписанию бумаг и релокации.

Сейчас мы везем одну-две фабрики в год. Надеюсь, что в следующем году только наша компания будет везти в 10 фабрик и заводов.

– Почему люди выбирают перенести свое производство из спокойной Европы в Украину, где сейчас идет война?

Достаточно простой ответ – математика. Если средняя зарплата оператора на линии в Европе это от 1500 долларов, то в Украине зарплата оператора будет 500 долларов. Это в три раза дешевле. И опять же, о том, что мы с вами говорили – убирается момент бюрократии. В Украине это скорее можно запустить, производить продукт и уже завтра продавать.

– У вас был пост о том, что вы разберете Крымский мост бесплатно. Сколько времени и ресурсов нужно на то, чтобы разобрать такой мост?

Слушайте, классный вопрос, если честно, уже забыл об этом посте. После него, кстати, с нами связались компании, которые сказали, что они тоже с радостью помогут нам это сделать. Они даже представили идеи, которые могут разработать техническую документацию и чтобы Крымский мост не просто взорвать, а разобрать и построить из него несколько мостов по Украине.

Если быть реалистом, я думаю, что реально его можно было бы за два года разобрать полностью и раздробить на другие меньшие мосты.

– Вы также пишете, что у вас есть единственный в Украине гидравлический портал? Что это такое и зачем это нужно?

Да, это моя гордость. Это такая гидравлическая установка. Нас приглашали на Подольско-Воскресенский мост, потому что мы сотрудничаем с производителем такого оборудования. И это из того же производства уникальное оборудование, позволяющее работать в закрытых помещениях для выполнения работ с многотоннажным оборудованием.

– Это очень дорогое оборудование?

Да, дорогое. Оно стоит около 500 тысяч долларов. Когда я начинал заниматься своей деятельностью и смотрел на мировые компании, у меня была цель купить уникальное оборудование и уйти на пенсию. Но когда я его купил, перед нами открылись новые рынки, горизонты. Я понял, что еще очень многое нужно сделать.

– Как на работу вашей компании повлияло полномасштабное вторжение?

Начало полномасштабного вторжения с точки зрения роста бизнеса повлияло положительно. Многие компании релоцировались, спасали производства. Но в целом – все это достаточно отрицательно. Это повлекло за собой кучу последствий, нет людей, нет рабочей силы, сложность с перемещениями, постоянный стресс. Рядом с моей квартирой в Киеве был прилет, пол квартиры разнесло.

На прошлой неделе мы ставили силовой трансформатор в Черниговской области. Приехал замминистра, губернатор. Ночью прилет, разрывает наше оборудование.

Я бы ответил так, что окончание войны точно даст нам очень большой буст. Поедут многие предприятия в Украину, я в этом уверен на 100%.

Другая сторона медали, поедут предприятия, которые будут вредить экологии Украины. Но у нас нет выбора, страна в долгах и нужно принять тот факт, что будут заводы, вредящие экологии. Оно и так уже было в Запорожской, Донецкой, Луганской областях. Люди из центральной и западной Украины не поймут, а кто был в Кривом Роге видел, что там снег рыжий.

– Релоцированный в Европу из Украины бизнес, вернется в Украину или нет?

Мне кажется, что бизнес лучше будет открывать дополнительные филиалы, масштабироваться.

– Какие у вас планы на будущее, планируете ли вы выходить на рынки других стран?

До конца года мы открываем Британию, у нас уже есть запросы. Сейчас я делаю визы в Великобританию, мы открываем там официальное представительство. На следующий год у меня уже лежат предложения по открытию представительств в Штатах.

Сейчас мы уже третий год зарегистрированы в Польше, но работаем в Германии, Италии, Испании, Бельгии, поэтому Европу мы масштабируем. В планах Великобритания и США.

Наша компания ломает стереотипы, о нас уже в Европе говорят. Если раньше об украинцах думали, что это гастарбайтеры, которые приезжают в Польшу собирать клубнику там и так далее, то сейчас только в нашей компании десяток поляков работает на украинцев.