Баланс над пропастью. Интервью с главой "Укргазвыдобування"

Председатель правления ПАО "Укргазвыдобування" Олег Прохоренко рассказал о том, чем отличаются частные и государственные предприятия, кто оказывает давление на крупнейшую газодобывающую компанию Украины и почему он не покинул страну после Майдана

Почему вы решили возглавить госкомпанию?

Для меня это профессиональный вызов, патриотизм и желание изменить нашу страну.

Получить в управление настолько крупную компанию, вывести ее на качественно иной уровень — редкий шанс, таких предложений в жизни много не бывает. С одной стороны, это удача, с другой — я последовательно шел к этому. После бакалавриата по экономике и политике в одном из университетов США сознательно пошел в магистратуру Гарвардской школы государственного управления им. Джорджа Кеннеди. Меня интересовал вопрос эффективного управления госструктурами.

В McKinsey я специализировался на улучшении работы государственных органов и предприятий. Где-то 40% проектов, которые вел в качестве консультанта, касались госсектора. Я применял лучшие мировые практики.

Патриотический подъем второго Майдана захватил меня. Я остался, хотя как раз в то время мне предлагали поработать в офисе McKinsey & Company в другой стране. Можно было уехать в Канаду, Австралию, Южную Африку, Эмираты, Саудовскую Аравию, но я сделал выбор и ничуть не жалею. Потому что это поистине исторический момент в истории Украины. Я ощутил, что каждый из нас должен попытаться что-то сделать для страны. Это шанс моего поколения, и если не я, то кто?

Какова специфика управления госпредприятием по сравнению с частным бизнесом?

Персонал в госструктурах демотивирован, так как уровень зарплат низкий, а бюрократизм зашкаливает. Инициатива отсутствует, потому что вознаграждений за эффективность нет, а наказания за ошибки — еще какие, вплоть до уголовных дел. Поэтому никто не рискует, не внедряет новое, зато все прикрываются бумажками.

Я с первого дня стал менять устои. Нам удалось приблизить мотивацию к рыночному уровню, удержать ценных специалистов, привлечь профессионалов со знанием современных технологий. Результаты налицо: спад добычи приостановлен, фиксируем постепенный рост.

Что вы уже сделали или планируете осуществить, чтобы устранить или уменьшить влияние скандальных решений предыдущего руководства?

Еще одна пропасть между эффективным частным бизнесом и госсектором — воровство. Одна из самых нашумевших коррупционных историй в "Укргазвыдобування" (УГВ. — Ред.) — колтюбинг. Предшественники закупили оборудование у некой компании Moston Properties Limited за $5,8 млн, мы же приобрели напрямую у производителей лучшие установки за $3,5 млн. Бурильные трубы обошлись нам в 140 млн грн, тогда как ранее те же объемы закупали по 280 млн грн.

В борьбе с коррупцией мы полностью поменяли закупочную политику, подняли зарплаты, стали привлекать специалистов из частных компаний.

Поэтому для начала мы пересмотрели договора закупок. Предлагали контрагентам снижать завышенные цены до рыночного уровня или разрывать контракты. Стали проводить открытые и конкурентные тендеры. Одними из первых в госсекторе перешли на ProZorro и являемся там лидером. Через ProZorro уже провели 1421 тендер на сумму почти 2,8 млрд грн. Общая экономия по УГВ только на закупках с момента прихода нового руководства, включая эффект от ProZorro, составила больше 1,3 млрд грн к июню 2016 года.

Ощущаете ли вы давление со стороны местных или центральных властей, политиков? Чем это объясняете и как преодолеваете?

Да, и прежде всего со стороны тех, кто ранее зарабатывал на завышенных ценах при закупках или на заниженных — при реализации нефтепродуктов и сжиженного газа. У них есть политические покровители, которые, по сообщениям СМИ, оказывали влияние на предыдущий менеджмент УГВ, в частности при закупках. (после публикации в абзац внесены изменения, полный текст интервью читайте в печатной версии журнала ТОП-100).

Эти "защитники народа" стремятся заработать дешевую популярность на теме цены на газ, предлагая обществу политические шоу вместо серьезной аргументированной дискуссии вокруг стратегических вопросов.

Ну и конечно, очевидный выгодополучатель от сокращения украинской газодобычи — "Газпром". Чем больше мы добываем, тем меньше он нам продает. Мы уже видим мобилизацию его агентов влияния.

Скандалы, обыски, митинги — это стало уже привычным фоном моей работы. Не скажу, что ожидал настолько большого сопротивления нашим реформам, но гарантирую, что наша команда не отступит. У нас одна задача — добывать газ. И мы сделаем все от нас зависящее, чтобы сделать страну энергонезависимой.

Как пришлось переформатировать управленческую команду? Есть ли достойный кадровый резерв среди старых сотрудников ваших предприятий?

Мы не изобретаем велосипед, а используем проверенные бизнес-практики, опыт крупных частных компаний: привлекаем рекрутинговые агентства и кадровый резерв УГВ. Усиливаем наших специалистов, привлекая профессионалов из частных компаний. Приглашаем людей, которые сочетают в себе такие качества:

1) профессионализм — хорошие знания в своей области и готовое видение, как должна работать эффективная система, а также желание и силы менять устаревшую систему;

2) патриотизм — желание потратить часть своей карьеры на развитие компании, которая является ключевой для достижения Украиной энергонезависимости;

3) принципиальность, моральный стержень — нулевая толерантность к коррупции, желание работать только "в белую", непринятие схем, "откатов" и "заносов".

Даем возможность расти молодым специалистам компании. Если необходимо, меняем команду. Когда я пришел в УГВ, здесь отсутствовали некоторые функции, которые должны быть в каждой современной компании. Например, в техническом блоке не уделялось должного внимания интенсификации добычи. Поэтому пришлось собирать команду по интенсификации с нуля.

Управление персоналом здесь просто отсутствовало. Были, конечно, кадровики в советском понимании этой профессии. Они занимались личными делами, табелированием, но никак не оценкой персонала, структурой компенсаций или мотивацией сотрудников.

"Укргазвыдобування" не должна отличаться от коммерческих компаний ничем, кроме формы собственности. Работать в УГВ снова стало престижно, люди сами тянутся к нам.

Какие основные цели вы поставили себе?

Основная цель сегодня — увеличение добычи. Год назад первоочередной задачей было удержать и стабилизировать добычу на фоне природного сокращения и отсутствия инвестиций. Эта задача выполнена.

Теперь мы приступили к реализации "Программы 20/20" — добывать 20 млрд куб. м газа в год уже в 2020 году. Она включает комплекс мероприятий: от бурения новых скважин и интенсификации добычи до строительства новых компрессорных станций и модернизации старых. Собственная газодобыча — вопрос энергетической безопасности и стратегической важности для Украины. По моему мнению, это второй приоритет государственной политики после усиления оборонной безопасности. И правительство нас в этом поддерживает.

Мы не останавливаемся в своем развитии и хотим трансформировать неэффективную, громоздкую постсоветскую машину в гордость украинского энергетического сектора, настоящую голубую фишку, современный высокотехнологичный бизнес. "Укргазвыдобування" уже коренным образом изменилась, мы вдохнули в нее новую энергию. Верю, что через год-два она станет компанией европейского уровня, которой будет гордиться Украина.

Выпуск "ТОП-100. Лучшие топ-менеджеры Украины" доступен в редакции и в розничных сетях Киева и городов-миллионников с 11 июля.