Сможет ли Великобритания возродиться после Brexit

Громадные колониальные владения, абсолютное превосходство в промышленных технологиях и эталонная военная мощь, помноженная на по истине героическую военно-морскую историю, сделали Великобританию абсолютным гегемоном XIX века.

Впрочем, ХХ век принес британцам и их Короне столько испытания и потрясений, что вряд ли нашелся бы историк, который не был бы удивлен, что к концу столетия от Великобритании осталось следов на карте мира не больше, чем, к примеру, от Речи Посполитой сегодня.

Но имеем то, что имеем.

Великобритания, уступив немало позиций, не просто вернулась на вершину международной политики, обновив смысл и состав союза нескольких народов, серьезно реформировав и упрочив его, а приобрела то влияние, которое так мало состыкуется с привычными подписями на международных актах и соглашениях, но так дорого и важно, когда дело доходит до конкретики.

Начало Первой

Как всегда, все предопределила экономика. Молодые "волки" — США и Германия — потихоньку одолевали стареющего вожака стаи, почивавшего на лаврах былого величия. Они построили свою промышленность с применением более современных и прогрессивных технологий и постепенно вытесняли британскую продукцию не только с внутренних рынков, но и на мировом.

Так, еще 1870 Великобритания по основному экономическому показателю той эпохи — производству чугуна — превосходила Германию в четыре раза, США — в три. А уже в 1913 году картина изменилась до неузнаваемости. Некогда лидер "мировой чугунной артели" снизил показатели производства до отметки втрое меньшей, чем в США, и в два раза меньшей, чем в Германии.

Потеснили американцы Великобританию и на "аграрных подступах". Применение паровых машин для морского флота сделало экономически целесообразной регулярную межконтинентальную транспортировку грузов. В итоге британцы не только потеряли экспортные рынки в Европе, но и были вынуждены мириться с падением цен на зерно на внутреннем. Это был первый серьезный экономический удар для Туманного Альбиона, ведь сельское хозяйство все еще оставалось одной из ключевых экономикообразующих индустрий Великобритании.

Но нет худа без добра: прибыльными оставались военная и химическая промышленности, куда начался отток капитала из других отраслей. Вчерашние аграрные пэры оказывались на грани банкротства, тогда как промышленники и "путешественники" лишь окрепли. Так, под конец XIX столетия Англия производила 58% всех кораблей в мире и добывала 9 из 10 алмазов на планете.

Все это обеспечивало едва ли не главный фактор мирового господства Великобритании — тот факт, что главной единицей международных расчетов являлся именно британский фунт стерлингов.

Опытные историки сходятся во мнении, что в отличие от Второй мировой войны причиной Первой стал не столько экономический кризис, сколько усиление конкуренции между "старыми" и "новыми" игроками международной экспортной гонки в Европу. Подтверждает это и ее результат: карта мира после Первой мировой оказалась существенно перекроенной, а та же Великобритания утратила большую часть своих колониальных владений.

Здесь бы самое время списать Великую Империю со счетов. Но не тут-то было.

Неожиданную роль катализатора экономического развития державы сыграла витиеватая история с отделением Свободного Ирландского государства.

The wind of change

Колонии. Они были словно щупальца, на которые опирался гигантский имперский паук. Но передел мира, который начался вместе с Первой мировой и продолжился после ее завершения, постепенно лишил Британию ее былой колониальной мощи.

Еще в 1913 году основой британской экономики были колониальные монополии. Например, Британская Южно-Африканская компания, которая контролировала добычу полезных ископаемых в Трансваале — куске Южной Африки, который по площади равнялся доброй четверти Европы, или Lever Brothers, которая хозяйничала в Западной Африке и контролировала производство едва ли половины хозяйственного мыла в мире, или Англо-Иранская компания, которая отвечала за поставки нефти для нужд британского флота по всему миру.

Также опорами для Великобритании служили ее доминионы — колонии, которые представляли собой самоуправляющиеся территории, а на деле — сырьевые придатки Великобритании.

Канада, Австралия, Новая Зеландия, Южно-Африканский союз. В них господствовал британский капитал, а самоуправление этих доминионов не препятствовало тотальному подчинению их экономики (в первую очередь сырьевой промышленности) нуждам британской короны.

Вся эта сложная с виду, но довольно простая по идеологии система, выстраиваемая веками, была практически развалена меньше, чем за одно десятилетие.

Уже к началу 1920-х предприимчивые американские банкиры отхватили себе долю в четверть иностранного капитала в Канаде. До войны этот показатель не превышал 10%.

И это был весьма мирный сценарий. В других колониях и вовсе начали поднимать голову освободительные движения. И опять-таки их подстегивала экономика. Великобритания после войны уже не представляла собой центр мирового финансового благополучия. Фунт стерлингов обесценился и перестал быть де-факто мировой расчетной единицей. Его вытеснило даже не золото — это британцы еще могли бы пережить. Эту роль постепенно принял американский доллар.

Но наибольшим ударом стало для Британии то, что пламя освободительного движения внезапно разгорелось внутри самого сердца Империи.

И все же именно Ирландия с ее непреодолимой волей к отделению от Англии и Шотландии, стала катализатором для нового подъема экономики.

Вот как это случилось.

Пасхальная неделя в 1916 году должна была стать решающей для ирландских националистов. Впервые за более чем сотню лет с момента окончательного присоединения Ирландии к Британской империи, у них появился шанс получить независимость.

Логика была проста и очевидна. Англия оказалась втянута в Мировую войну, основные силы одной из самых могущественных армий мира оказались в гуще события на европейском континенте.

Повстанцы решили использовать это и захватили Дублин, провозгласив независимую Ирландскую Республику. Восстание длилось шесть дней. Националисты недооценили мощь британских военных, которые оставались на острове.

Восстание было подавлено, его лидеры казнены. Однако пламя восстания потушить не удалось. Глядя на целый ряд революций в континентальной Европе в 1917-1918 гг, ирландцы снова взялись за оружие.

На этот раз было меньше головотяпства и эмоций. А больше логики и здравого смысла. В январе 1919 года республиканская партия Ирландии Шинн Фейн созвала ирландский парламент, который официально провозгласил независимость Ирландской республики и потребовал вывода с острова британских войск. И уже на основе этого решения Ирландская республиканская армия начала боевые действия против оккупантов.

"К старой бочке с порохом поднесли новую свечку", — с такой передовицей вышла одна из ведущих британских газет того времени.

Разделяй и властвуй

Империя не смогла бы просуществовать долгие столетия, не скопив на "уровне ДНК" бесценный опыт менеджмента кризисных ситуаций.

Например, практического применения древнего принципа, который был ведом еще римлянам — разделяй и властвуй.

Безусловно, будь все население острова Ирландия монолитным в своем стремлении отделиться от Англии и Шотландии, второй масштабной войны за несколько лет Британия бы не выдержала. В конце концов, даже мобилизовать достаточное количество военных для такого эпического военного конфликта не получилось бы. Слишком свежи были раны Первой мировой. Да и затраты на новую войну обнищавшей и пошатнувшейся Империи были не по карману.

Но Ирландия не была монолитной. Прошло лишь около года с момента начала военного конфликта, как националисты Ольстера — северной провинции острова — провозгласили создание независимого государства Северная Ирландия.

Республиканцы из партии Шинн Фейн были против такого разделения. На радость лондонскому правительству в Белфасте начались вооруженные конфликты между двумя партиями.

Раскол длился год. Итогом стали почти подпольно проведенные выборы в парламент южной Ирландии, которая с тех пор и называется Ирландией. Шинн Фейн получила подавляющее большинство голосов.

Ольстер ответил созданием собственного правительства и избранием первого премьер-министра Северной Ирландии. Это означало окончательный раскол.

Далее последовало перемирие и прекращение огня. Раз конфликт нельзя было потушить полностью, Лондон предпочел его локализовать.

6 декабря Великобритания признала появление нового английского доминиона под названием Ирландское Свободное государство. Всех все устроило, кроме Ольстера, конфликт которого с Великобританией продолжается и по сей день.

Вот что случилось с экономикой Великобритании после того, как конфликт на острове Ирландия был погашен.

У переориентации экономики в годы Первой мировой на военные нужды оказались и свои плюсы. Промышленность совершила рывок в области автомобилестроения, производства и обработки стали. Заработали новые технологии химического производства, зародилась и начала быстро развиваться авиационная промышленность.

Перестав тратить ресурсы на войну в Ирландии, правительство Великобритании быстро получило рывок в экономике.

Помогли и протекционистские меры. Правительство зафиксировало цены на сельхозпродукцию, гарантировало минимальную заработную плату. Сдерживало безработицу.

Это было удивительное время, когда все ждали конца света, а вместо него наступило, конечно же, не процветание, но, по крайней мере, упоительное затишье.

Но стоит заметить, что конфликт 1919-1920 гг. дорого стоил Северной Ирландии. Не желая быть частью общего целого, непокорные жители Ольстера лишили себя массы привилегий и возможностей.

В Ирландии, которая осталась частью Великобритании на правах независимого доминиона, появились крупные производства ведущих международных концернов, да и в целом уровень жизни здесь такой же, как в Англии и Шотландии.

Достаточно сказать, что в Дублине расположен европейский офис Google, а также крупные исследовательские центры таких передовых компаний, как, например, Amazon, Oracle, Dell, Microsoft, Ericsson, Siemens.

В сущности, Ирландия стала чем-то вроде европейской Силиконовой долины. Сегмент ICT (Information, Communications, Technology) сегодня составляет 43% от общего экспорта Ирландии.

А Северная Ирландия сегодня по всем экономическим показателям занимает последнее место в Объединенном королевстве. Текстильная промышленность, изготовление канатов, лодок, барж… и, конечно, сельское хозяйство. 80% всей площади страны составляют сельскохозяйственные угодья — показатель для современной Европы весьма нестандартный.

Вторая мировая

Крупнейший вооруженный конфликт в истории человечества. В нем участвовало 80% мирового населения на трех континентах и в водах четырех океанов.

Безусловно, Великобритания была не самой пострадавшей стороной в этом глобальном конфликте. Миллионы жителей СССР заплатили жизнью за то, чтобы остановить движение Гитлеровцев на Восток. Да и в самой Германии за идею тотального господства погибли миллионы.

Но на Объединенном королевстве война также оставила массу отметин.

Невилл Чемберлен, британский премьер, недальновидно потворствовал Гитлеру в переделе Европы, ожидая, что в ответ Британию не тронут. Он ошибался, причем это было очевидно всем, кроме него самого.

Когда Чемберлен вернулся от Гитлера в октябре 1938 года после раздела Чехословакии, заявив, что привез домой мир, будущий спаситель Англии Уинстон Черчилль сказал: "Выбирая между войной и бесчестием, Англия выбрала бесчестье, и теперь она получит войну".

Немцы так и не высадились на Британских островах, но несколько лет британцы жили под постоянными авианалетами. Вся страна работала только на нужды военно-промышленного комплекса.

По некоторым оценкам, Британия за годы Второй мировой утратила до 25% национальных богатств, включая золотовалютные резервы.

Историки часто цитировали фразу одного лорда Британского адмиралтейства, который сказал, что Британия за 5 лет оказалась отброшена назад в экономическом развитии на все 150 лет.

Забавно, что в этот момент — один из самых сложных в своей истории — британцы решили "сменить коней на переправе". И вместо спасителя нации консерватора Черчилля выбрали премьер-министром либерала Клемента Эттли.

Выбор оказался довольно мудрым. Либералы оказались способными на неимоверно жесткие и решительные шаги, которые на первый взгляд сложно ассоциировать с либеральными ценностями.

Была проведена масштабная национализация угольной, газовой и сталелитейной промышленности, а также предприятий индустрии связи и транспортной системы.

Владельцам предприятий выплачивали щедрую компенсацию, но это мало кого утешало. Ведь параллельно с возвратом в государственную собственность крупнейших производств, правительство либералов старательно девальвировало фунт стерлингов.

Если национализация была нужна ради более жесткого контроля за предприятиями и возможности прямых инвестиций, то девальвация национальной валюты — вещь неслыханная для Британской империи — требовалась, чтобы нивелировать удар, нанесенный со стороны США, которые в первые послевоенные годы сократили импорт товаров из стерлинговой зоны.

Все было очень просто. США меньше пострадали в войне и быстрыми темпами перестроили собственную экономику с военных рельс на гражданские, насыщая внутренний рынок товарами собственного производства.

Удешевив фунт стерлингов, либеральное правительство смогло вновь повысить цены на золото и остановить утечку валюты из страны. Сократившийся в объемах экспорт стал более прибыльным для британских предприятий. Правда, в этот момент пришлось окончательно попрощаться с фунтом стерлингов как с мировой валютой. Он окончательно уступил эту позицию американскому доллару.

Но роль США все же оказалась для британской экономики в послевоенные годы более позитивной, чем негативной.

В 1948 году правительство Эттли присоединилось к плану Маршалла, с которого началась Холодная война. План подразумевал восстановление Европы и огромные финансовые займы, часть которых получила и Великобритания.

Заработали машиностроение, химическая промышленность, электроэнергетика, вновь вырос экспорт. Создание НАТО стимулировало рост производства продукции для военных нужд.

Но этого было мало. Запал либерального правительства утих к началу 1950-х. Рост экономики застопорился. Традиционно сильные британские отрасли, кормившие миллионы людей (угольная, текстильная промышленность, сельское хозяйство), буксовали, не достигая довоенного уровня.

Настал черед консерваторов сказать свое веское слово. В 1951 году к власти вновь пришел Уинстон Черчилль, разыгравший две карты, которые позволили Великобритании снова встать на ноги.

Первой из них стала частная собственность, второй — содружество британских народов.

Черчилль начал денационализацию крупных металлургических предприятий и шахт, а также принял ряд законов, которые облегчали для крупного бизнеса задачу формирования крупных монополий.

Нет, это были уже не те колоссальные холдинги международного и колониального значения, что кормили Объединенное королевство в начале столетия. Но все же Черчиллю удалось использовать энергию и мотивацию крупного бизнеса для того, чтобы форсировать развитие экономики.

Часть этих холдингов путем слияний и поглощений превратились в международные концерны, которые продолжали исправно кормить Британию, к примеру, Royal Dutch Shell, Unilever.

Вторым важным фактором стало сельское хозяйство Шотландии и Ирландии. Централизация тяжелой промышленности, появление новых отраслей вроде атомной энергетики, с одной стороны, отодвинуло Шотландию и Ирландию на обочину прогресса. С другой стороны, могучие сельскохозяйственные ресурсы их земель стали одной из опор Британии в непростые 1950-е, попросту прокормив Англию, пока она перестраивалась на новые рельсы экономики.

Это было сложное время. Империя распадалась. Одна за другой бывшие колонии заявляли о своей независимости. Кое-где либерал Эттли еще пытался удерживать их силой, но к моменту прихода Черчилля к власти, были утрачены Индия, Пакистан, Цейлон и Бирма. Были утрачены позиции в Сирии, Ливане и Палестине. Значительно более автономными, фактически независимыми стали Канада, Австралия и Новая Зеландия.

При Эттли даже перестали использовать официально термин Британская империя. Вместо него ввели новый — Британское содружество наций.

Более меткого названия не придумаешь. Особенно, если учитывать тот факт, что им пришлось маскировать осколки Империи, некогда контролировавшей едва ли не две трети земного шара.

Но это Содружество и не претендовало на роль обновленной империи или какую-то другую форму наследования былого величия.

Великобритания сегодня — это ультрасовременное содружество, похожих друг на друга и взаимодополняющих народов. Тройственный союз с политическим центром в Лондоне, опирающийся на дружбу с бывшими доминионами и могучие международные концерны.

Вместе они составляют Империю нового образца, современную и в то же время консервативную, несущую в себе ДНК тех, кто умудрялся побеждать или, по крайней мере, не проигрывать даже тогда, когда казалось, что шансов уже не оставалось.