Как российский импорт иностранных компонентов для вражеского военпрома упал почти на 30% и почему этого недостаточно. Рассказывает Юлия Павицкая, КШЭ

Відкрийте нові горизонти для вашого бізнесу: стратегії зростання від ПриватБанку, Atmosfera, ALVIVA GROUP, Bunny Academy та понад 90 лідерів галузі.

12 грудня на GET Business Festival дізнайтесь, як оптимізувати комунікації, впроваджувати ІТ-рішення та залучати інвестиції для зростання бізнесу.

Забронировать участие

Напомним, в первой части интервью Юлия Павицкая рассказала о том, эффективно ли работают энергетические санкции, что представляет собой теневой флот России, как страна-агрессор нелегально продает нефть в мире и сколько денег российская экономика потеряла из-за давления санкционной коалиции.

У нас есть серьезная проблема: Россия активно покупает технологические компоненты, необходимые их военпрому. Эта продукция попадает к врагу из западных стран, в частности Европы, США, как контрабанда или как экспорт через третьи страны. Как решить этот вопрос?

– Это действительно большая проблема. Наш анализ показывает, что в целом Россия импортировала таких критических компонентов на $22 млрд за 10 месяцев прошлого года. Среди них есть и компоненты западных компаний, продолжающих попадать в российское оружие. В частности, это продукция Intel, Analog Devices, Texas Instruments и другие.

Мы разработали большой блок рекомендаций, которые помогут решить эти проблемы.

Во-первых, нужно, чтобы наши партнеры активно устраняли пробелы именно в политике экспортного контроля. К примеру, не все правила экспортного контроля идентичны в странах коалиции. В частности, существуют разногласия в списках товаров, подпадающих под экспортные ограничения.

Сложности заключаются в том, что каждая страна имеет свое законодательство в направлении экспортного контроля, поэтому перечень запрещенных товаров следует тщательно согласовывать.

Во-вторых, следует криминализировать обход санкций. Если говорить о товарах двойного назначения и технологических компонентах, то здесь необходимо усиливать корпоративную ответственность на уровне компаний. Зачем это нужно?

Проблема заключается в том, что за январь-октябрь 2023 г. около 44% импортируемых Россией критических компонентов было изготовлено в Китае, Гонконге или других азиатских странах в пользу западных компаний. Основной вызов экспортному контролю состоит в том, что в таком случае не происходит физического пересечения границы наших союзников. Поэтому привлечь к ответственности нарушителей гораздо сложнее.

Поэтому нужно активно проводить расследование и общаться с представителями корпораций, если становится известно, что их продукция попадает в оружие. Если компании будут нести персональную ответственность за продажу критических компонентов в Россию в обход санкций, тогда у них будет больший стимул усиливать внутренний контроль.

В-третьих, сами западные компании могут вводить методы контроля и проверки, позволяющие лучше отслеживать логистику их товаров, попытки перепродажи и поставок в РФ. Это можно сделать даже на уровне удаленного производства на территориях азиатских стран. В совокупности это поможет уменьшить поток компонентов критического назначения в Россию.

Четвертое, нужно таргетировать компании в третьих странах, помогающих обходить санкции. Если санкции в отношении отдельных компаний не будут эффективными и нарушения будут проходить на системном уровне – возможны ограничения и в отношении стран их базирования.

Следует напомнить, в 11-м пакете санкций Евросоюз принял такой механизм, позволяющий ограничивать экспорт санкционных товаров в страны, систематически помогающие обходить России санкции, но он еще не используется.

Особенно важно применять такие рычаги давления в тех случаях, когда эти страны транспортируют критические компоненты для российских ракет. Это поможет ограничить экспорт товаров двойного назначения.

Пятое. Нужно, чтобы страны санкционной коалиции продолжали развивать инфраструктуру органов, которые могут контролировать выполнение примененных запретов и ограничений. Это касается и улучшения обмена информацией, проведения совместных расследований, заключения международных договоров по экспортному контролю. Это важно, поскольку сейчас не хватает координации и специалистов, которые могут эффективно бороться с нарушениями санкций.

А каковы результаты в борьбе с обходом санкций именно в технологическом секторе? Можете ли рассказать о достижениях 2023 года?

- Мы проводили исследования о наличии иностранных критических компонентов в российском оружии. Согласно нашим выводам, среднемесячный импорт такой продукции сократился на 28% по сравнению с довоенным периодом. Если говорить о товарах военного назначения, импорт таких компонентов упал на 10%.

Для понимания: перечень критических компонентов формировала наша команда на основе идентифицированных нашими военными западных компонентов в российском оружии. В сравнении: перечень товаров военного назначения, определенный США, ЕС и другими союзниками Украины – более узкий.

Поэтому список запрещенных к продаже иностранных компонентов, которые Россия может применять в военно-промышленном комплексе, должен быть расширен. И мы работаем над этим вопросом.

Также мы видим, что из-за санкций страна-агрессор вынуждена усложнять цепи поставок и, соответственно, платить гораздо больше денег за то, чтобы получать критические компоненты для оружия.

Если правильно и эффективно применять механизмы контроля над компаниями и странами, сотрудничающими с Россией в обход санкций, эту проблему удастся решить. И это может серьезно поразить российский военпром, поскольку этот сектор экономики существенно зависит от западных технологических инноваций.

Приведите примеры того, как санкции могут влиять на расшатывание отдельных секторов российской экономики.

– У нас есть классный пример того, как санкции могут работать, – это гражданская авиация. Пару раз в неделю появляются новости, что очередной российский самолет совершил аварийную посадку.

В России действительно наблюдается кризис гражданской авиапромышленности. Страна-агрессор не может поддерживать в надлежащем состоянии самолеты, которые они украли у западных компаний, потому что они находились в лизинге. Россия попросту их не вернула. Теперь гражданская авиаиндустрия несет серьезные риски для населения, потому что самолеты могут в любой момент разбиться.

Это действительно хороший пример эффективно выписанных санкций. Их легко отслеживать. Россия не может обойти эти ограничения и приобрести аналогичные компоненты, например в Китае, поскольку альтернативы нет. Также у них отсутствует собственное производство для авиаотрасли такого уровня. Так что гражданская авиация в России находится на грани коллапса.

Похожая ситуация происходит в машиностроении. Всего в России было 22 завода по производству автомобилей. Из них сейчас работает только половина. В основном на эти заводы зашли китайские производители, собирающие там свои марки. Но Китай не спешит инвестировать деньги в модернизацию промышленных мощностей, они просто используют существующие производственные площадки.

После 24 февраля многие проблемы Украины создали так называемые союзники России. Сначала это был Иран, теперь – КНДР. Есть ли у вас видение, как Украина может использовать инструмент санкций, чтобы ослабить помощь этих стран в ведении войны?

- Украина находится в постоянном диалоге с санкционными координаторами по Ирану, Северной Корее тоже. Что мы можем сделать сейчас? Когда наши военные сбивают российские ракеты, иранские дроны и любое другое оружие, они анализируют оставшиеся части. По возможности, мы идентифицируем компоненты этого оружия, их страны происхождения и производителей, а также отслеживаем их логистический путь в РФ. Далее информацию передаем нашим партнерам. Эти данные помогают сформировать списки компаний, помогающих России в производстве оружия. После этого против них могут применяться санкции.

Хочу напомнить, недавно НАПК создало публичную базу компонентов, находящихся в российском оружии. Есть много западной продукции. Это хороший пример работы, которую должна продолжить Украина.

К сожалению, наша страна действительно ограничена в возможностях напрямую влиять на действия Ирана или КНДР. В этом случае действенными могут быть санкции со стороны США, ЕС и других западных партнеров. Поэтому мы активно обмениваемся данными, чтобы наши союзники могли ввести работающие санкции против сателлитов страны-агрессора.

Сейчас много разговоров идет о возможности использовать замороженные активы России за рубежом в пользу Украины, но этот процесс продвигается сложно. Расскажите, что наша страна делает для решения этого вопроса? О каких суммах можно говорить?

– Сейчас Украина использует все дипломатические возможности, чтобы перейти к процессу конфискации российских активов и использованию этих средств в пользу нашей страны. Пока принципиальной остается позиция G7 относительно того, что эти активы будут оставаться неподвижными, пока Россия не прекратит агрессию и не выплатит Украине компенсацию. Но решение по их конфискации до сих пор не принято.

Также нужно понимать, что по этому вопросу идут два параллельных процесса в США и ЕС:

– В Конгрессе проходит законопроект о конфискации резервов центрального банка России, находящихся в юрисдикции США. Этот документ уже прошел Комитет по внешней политике. Если законопроект будет принят, президент США сможет принять указ о конфискации резервов центрального банка России, активов российских государственных компаний и т.д.

Для понимания: в настоящее время в США находится около $5 млрд резервов центрального банка России.

Чтобы этот процесс состоялся, необходима политическая воля в США. Когда же решение будет принято, нужно создать корректный и эффективный юридический механизм, потому что в мире нет соответствующего опыта конфискации и использования российских активов.

- У ЕС пока другой подход к российским активам. Основной сценарий состоит в том, что Украина сможет получить только денежные средства от специального налога на прибыль, который продолжают генерировать резервы российского центробанка. Большая их часть заморожена в Euroclear – 190 млрд евро. И только в 2023 году Euroclear получил 4,4 млрд евро прибыли.

Совет ЕС уже принял решение о хранении этих доходов на отдельных счетах. Но Украина не сможет получить эти 4,4 млрд евро, а только будущие доходы, поскольку процесс стартует с даты принятия соответствующего законодательства. При этом, скорее всего, средства будут передаваться как финансовая помощь от ЕС, а не компенсации ущерба от агрессии.

В общем, чтобы российские активы можно было реально конфисковать, среди западных союзников должен появиться лидер, который доведет это дело до конца. Юридический отчет от KSE Institute показывает, что конфискация российских активов будет соответствовать нормам международного права и ее можно реализовать как процедуру контрмеры.

Идея состоит в следующем. Согласно международному праву, контрмера может быть использована против конкретной страны, если она нарушает многие важные нормы международного законодательства, и все другие инструменты не работают. Тогда норма контрмеры против такой страны не будет считаться нарушением международного права. Это подходит к случаю с Россией, которая игнорирует решение международных судов и использует право вето в Совбезе ООН в собственных интересах.

Как видим, это очень сложная и важная юридическая конструкция, поэтому наши союзники должны правильно и ясно оформить процедуры конфискации российских активов.

Поговорим о работе группы Ермака-Макфолла, в составе которой работают эксперты KSE. Над какими задачами работала группа в 2023 году? Какие планы в этом году?

- В прошедшем году многие работы были сосредоточены вокруг улучшения устройств работы энергетических санкций и экспортного контроля. В целом в группе Ермака-Макфола считают, что важно продолжать работать над усилением эффективности уже введенных ограничений в этих областях.

Напомню, что две ключевые цели санкций — лишение путинского режима источников финансирования и ограничение их способности производить оружие. Поэтому в этом году группа будет продолжать уделять большое внимание закрытию пробелов в этих направлениях.

Также в рамках группы нарабатываются предложения по комплексному запрету ИТ-услуг, используемым в ключевых сферах российской экономики, включая военно-промышленный комплекс и энергетическую сферу. Это поможет ускорить процесс отрезания страны-агрессора от критических ИТ-услуг.

Другое важное направление, над которым группа будет продолжать работать – это конфискация российских активов.

Кроме того, продолжается работа по оценке эффективности и влияния санкций на российскую экономику. Также будем мониторить, какие санкции будут дальше влиять на ослабление российской экономики.

В общем, существует мнение, что международные санкции в конце концов должны существенно ослабить российскую экономику и это поможет Украине в ведении войны. Но, наверное, многие надеются, что такой инструмент должен сработать быстро – условно, 3-5 лет. Есть ли оценки, на какую перспективу рассчитаны действия международных санкций, чтобы ослабить экономику России?

– Санкции действительно имеют кумулятивный эффект. Так что нам нужно дожимать российскую экономику, усиливая существующие запреты и вводя новые ограничения.

Прошлый год был очень красноречив с точки зрения влияния санкций на российскую экономику. В частности, когда в начале 2023 г. начали действовать энергетические санкции, в первом полугодии в России быстро вырос дефицит бюджета, который за 5 месяцев превысил план на целый год. Также стремительно девальвировал рубль. Кроме того, сохранялся провал в экспортных поступлениях.

То есть в первые полгода мы видели, как быстро российская экономика становится хрупкой, когда они не могут масштабно обходить санкции. Но в следующие полгода Россия также смогла быстро стабилизировать макроэкономическую ситуацию. Это удалось потому, что у страны-агрессора есть большие резервы для поддержки экономики и она учится обходить санкции быстрее, чем они усиливаются.

Что ожидает Россию в этом году? Согласно оценкам международных экспертов, экономика страны-агрессора должна вырасти на 1,5-2,5% по сравнению с 2023 годом. Россия направляет большие деньги из собственного бюджета на военные расходы, которые затем попадают в экономику и обеспечивают рост. То есть в разрезе секторов растет не только российский ВПК, но и отрасли, обслуживающие их военпром. Но все же это отчасти обманчивый рост – производимая техника не работает дальше на экономику, а уничтожается в Украине.

Что же нам делать? Надо и дальше бить санкциями по российской экономике и закрывать имеющиеся пробелы. Также важно усиливать креативность, чтобы быстро вводить ограничения. Этот процесс должен происходить эффективно, а не как, например, в случае санкций в отношении бриллиантов. Да, мы благодарны партнерам: ЕС и G7 наконец-то ввели запрет на продажу бриллиантов. Но этот механизм вводили полгода. За это время Россия полностью перенаправила свои продажи в ОАЭ и Индию.

Поэтому нужно действовать быстро, проактивно и креативно, тогда у страны-агрессора не будет шансов обойти запрет и ограничение санкционной коалиции.