"70% обвинений — выдумки": CEO "Френдли Виндтехнолоджи" о ветропарке на долине Руна

Какие мощности вы планируете ввести в эксплуатацию в этом году?

— Сейчас у нас два проекта Мы завершаем строительство ВЭС в Нижневоротской общине, где планируем окончательно завершить монтаж всех турбин. Сейчас уже подключено к сети 9,6 МВт.

Это достаточно скандальный проект. В январе строительство ветропарка приостановили, а Минокружение остановило рассмотрение документов. Вы считаете, что ситуация изменится?

— Это обычный проект на участке с привлекательным ветропотенциалом, который может быть построен и приносить пользу обществу. Я не вижу в этом ничего скандального. Определенная группа лиц, профессионально занимающихся оппонированием и не предлагающих никаких альтернатив как укреплению энергопотенциала страны, так и развитию общин. Кроме того, что вместо ветряных мельниц лучше было бы сделать какие-то туристические маршруты — без всякой конкретики. Вокруг нашего проекта началась целая история даже с письмами в правоохранительные органы. Следует заметить, что около 70% того, что они там пишут, — вымышленные факты и чье-то личное мнение. Однако правоохранители вынуждены реагировать.

Мы же со своей стороны строим проект, из которого у общины будет 3% средств от реализации сгенерированной электроэнергии. Тем более, что горная долина Руна уже была урбанизирована и мы не сделали там ничего принципиально нового, починили дорогу и будем строить ветростанции на отдельных локациях.

Что касается Минокружения, то действительно они приостановили рассмотрение наших документов. Но мы находимся в длительном диалоге с министерством, учитывая предыдущие реализуемые проекты, и убеждены, что в частности экологический мониторинг проведен надлежащим образом, все документы отвечают требованиям и действующему законодательству. Надеемся, что после завершения судебного разбирательства сможем продолжить процедуру и начать строительство.

Какова сейчас экономика ветровой энергетики с учетом того, что "зеленый" тариф фактически не работает? Насколько выгодно инвестировать в эту отрасль?

— В Украине сейчас не совсем стандартная ситуация. У нас есть устойчивый спрос на электроэнергию, что значительно превышает предложение. Прежде всего из-за разрушения подстанций. Поэтому любое разветвленное поколение является плюсом для нашей страны.

Я не могу сказать, что "зеленый тариф" не работает. Многие наши коллеги продолжают сотрудничать с ГП "Гарантированный Покупатель" и продают электроэнергию именно по "зеленому" тарифу. Это больше касается солнечной энергетики, чем ветровой.

Именно наша компания еще в 2022 году решила перейти на торговлю на рыночных началах на рынке "на сутки вперед", поскольку мы смотрим на перспективу. Зеленый тариф это "льгота", устанавливаемая страной пока в ней не сформируется прослойка инвесторов в ВИЭ. Мы видим, что сегодня основная функция "зеленого" тарифа уже выполнена: тариф позволил развить отрасль в стране и дать компаниям опыт эксплуатации. Далее этот опыт будет развиваться на рыночных началах.

Сейчас многие компании смотрят в сторону ветра. Речь идет как о тех, кто недавно активно строил СЭС, так и о непрофильных инвесторах, таких как OKKO. Как Вы считаете это стойкий или ситуативный тренд?

— В мире идет переход от сжигания углеводородов как моторного топлива к потреблению электроэнергии. Вопрос только в том, как эту электроэнергию будут генерировать. ОККО ясно понимает, что им нужно диверсифицировать свой бизнес. Один из путей диверсификации – производство электроэнергии из возобновляемых источников. А ветер по сравнению с другими ВИЭ имеет самый высокий коэффициент использования мощности. Поэтому логично что компания двигается в этом направлении.

Я считаю, что это стойкий тренд. Компании, получившие опыт в девелопменте более простых проектов, таких как СЭС, сейчас смотрят в сторону строительства ветростанций. В Украинских реалиях у нас есть 8 лет окупаемости и 25 лет срок эксплуатации ветростанции. Этот бизнес достаточно ясен и в этом не так много рисков, даже в сегодняшних условиях. Так что я думаю, что в ближайшие годы в Украине все больше компаний будет приходить в этот сектор.

Вы в прошлый раз говорили, что для реализации проектов привлекаете как банковское финансирование, так и средства инвесторов. Каково в целом соотношение между средствами инвесторов и банков. Каков минимальный порог входа для инвесторов?

— В среднем доля банковских кредитов в наших проектах составляет 70%, а 30% — средства инвесторов. У нас нет минимального или максимального порога входа в проект.

Все зависит не от того, сколько денег на руках у конкретного инвестора, а от того, как построена финансовая система в стране. Любой инвестор, независимо от того сколько у него денег, хочет понимать, как он эти деньги вернет.

Проблема лишь в том, что у нас пока еще нет действительно эффективного механизма "розничных инвестиций". Мы видим, что государство создает конкретные условия для построения такой системы инвестиций, в том числе государственные банки. Это пока первые шаги, но система постепенно перестраивается в более европейскую модель. Поэтому о "пороге входа" в наши проекты более подробно рассказать об этом к концу года, когда со стороны государства уже будет выстроена система стимулирования привлечения таких инвестиций от небольших инвесторов.

Вы будете завлекать средства на ваши проекты у маленьких инвесторов?

— Наша группа уже работает в этом направлении, и мы доработаем этот механизм. Если компания Inzhur может, то почему мы нет? Каждый украинский инвестор хочет иметь документ, подтверждающий, что он является собственником или совладельцем, чтобы он мог воспользоваться этой собственностью, продать ее, обменять или передать по наследству. Этот механизм пока не отработан, но мы очень активно изучаем этот вопрос.

Какие сегодня вообще инвестиционные возможности у населения или небольших предпринимателей? Можно вложить деньги в депозит, ценные бумаги, включая государственные, или инвестировать в недвижимость. Это тот набор инструментов, которым пользуется каждый, кто размышляет, как ему быть, если не хватит пенсии. Мы вместе с государством сможем предложить альтернативный механизм.