Интеллектуальная элита России бежит в Киев — The Washington Post

В прошлом месяце Андрей Кузнецов оставил родной Санкт-Петербург и прилетел в Украину. Когда он прибыл в киевский аэропорт, попросил политического убежища. Озадаченные сотрудники, не привыкшие к запросам об убежище в любом их виде, не говоря уже о бегущих из России, не могли решить, что с ним делать. В конце концов он рассказал репортеру Радио Свобода: "Они впустили меня в качестве туриста и дали ссылку на сайт ООН с процедурой подачи запроса на предоставление убежища", — пишет в колонке для The Washington Post Энн Эпплбаум.

После приезда адаптироваться Кузнецову оказалось легко: "Здесь нет предрассудков против меня как российского гражданина. И здесь гораздо больше пространства для самовыражения, чем в России. Так что я могу продолжать намного более свободно вести свой блог без цензуры, без страха, что ФСБ [российская тайная полиция] вызовет меня и устроит допрос".

Другой его соотечественник, журналист Delo.UA Алексей Барановский, считает так же: "Для журналиста работать здесь гораздо проще по причине конкурентности медиарынка. Оплата ниже, чем в России, но больше свобода слова и возможность найти СМИ, которые соответствуют вашим глубинным убеждениям".

Они могут быть нетипичными, их также может быть немного. Они, конечно, не превышают количество украинцев, перемещенных вследствие насилия в Восточной Украине и Крыму, некоторые из них теперь беженцы в России, а другие отправились в Западную Украину.

Но новая волна россиян, обустраивающихся в Киеве, отражает знаковое изменение. Не так давно со мной встретился достаточно крупный, достаточно известный российский журналист. Он искал работу — любую работу. Или, скорее, любую работу за пределами России. С ним не случилось ничего плохого, но он беспокоился об ухудшении климата в журналистике, пронизывающем тоне правительственной пропаганды и общей враждебности в отношении таких, как он, людей — с друзьями и связями за рубежом.

Он также волновался о возможном возобновлении "выездных виз", которыми был некогда знаменит Советский Союз. Со времени вторжения и оккупации Крыма нескольким миллионам россиян запретили покидать страну. Среди прочих запреты распространялись на сотрудников министерства внутренних дел, министерства обороны, федеральной пенитенциарной службы, генеральной прокуратуры и федеральной миграционной службы.

В целом около 4 миллионов госслужащих теперь не могут выезжать за рубеж. Малое количество из них, если вообще хоть кто-то — секретари, клерки, водители, адвокаты — знают что-либо, напоминающее государственную тайну. Скорее, целью запрета было не дать россиянам увидеть, что внешний мир хоть как-то привлекателен, и сохранить их лояльность режиму в стране.

Многие опасающиеся этих запретов на путешествия — а также капитального контроля, нового запрета на матерные слова и ограничения на ведение блогов — уже покинули страну. Согласно статистике ООН, около 40 000 россиян в 2013 году попросили политического убежища, это самое большое количество для любой страны, кроме Сирии. Некоторые отправляются в Европу, или даже Индию и Таиланд. Русский сейчас распространен на улицах Дубая.

Но для определенных россиян Киев особо привлекателен. Хотя стандарты жизни в Украине все же низкие в сравнении с московскими и европейскими стандартами, Киев — двуязычный город. Российским эмигрантам не приходится отказываться от языка. Более того, новое киевское правительство не препятствует писателям, журналистам и активистам. Долгое время игнорируемый многими россиянами — и практически всеми остальными — как не более чем провинциальная столица, Киев оказался интеллектуальным убежищем для тех, кто считает Москву слишком репрессивной.

Для такого типа миграции существует прецедент. После разрушительного насилия, пришедшего на смену российской революции, писатели, художники, аристократы, бизнесмены и интеллектуалы постепенно начали восстанавливать российскую культуру за пределами страны. Многие уехали в Прагу, остальные в Париж. Герой романа Владимира Набокова "Дар", оконченного в 1937 году, живет в пансионате в Берлине, пишет русскую поэзию и жаждет одобрения российских критиков-эмигрантов, как будто он все еще дома, в Москве.

И хотя Берлин не был раем в 1930 гг., Киев им также не является. Украинская армия все еще ведет нескончаемую войну за контроль над восточными областями страны, а российские угрозы звучат часто и зловеще. Всего несколько дней назад другой высокопоставленный российский чиновник описал украинское Соглашение об ассоциации с Европой как осознанный вызов российскому суверенитету. Экономические и политические реформы, ведущие к более процветающему обществу — наилучший ответ Украины на такого рода агрессию. И если Киев начнет производить на свет знаменательную русскоязычную журналистику, телевизионную продукцию и, в конце концов, поэзию и литературу, тогда ответ, наоборот, будет еще более суровым.