Как я стал взяткодателем

«Сейчас будем снимать ваш багаж, досматривать: раз вы не соблюдали правила перевозки ручной клади, вполне возможно, что вы и в багаже везете что-то запрещенное. Это очень долгая процедура – по всей видимости, самолет улетит без вас. Более того, может быть так, что вы попадете в «черный список» этой авиакомпании, и вам без объяснения причин будут отказывать в продаже билетов на ее рейсы», — пугал нас страж чемоданов.

Я понимал, к чему человек клонит, но пытался «косить под дурачка»: а вдруг покатит. Не то чтобы жалко было денег на взятку, но давать ее было противно. Тем более что до этого ни разу в жизни не давал. Кроме того, как-то не верилось, что в разгар послереволюционной кампании по борьбе с взятками товарищ, все данные которого значились на бейджике на груди, запросто среди бела дня потребует денег. Суть моей линии сводилась к тому, что не по злому умыслу, а токмо волею жены, опасающейся мелкого криминала, газовый баллончик оказался в сумке.

«Нуууу, - бубнил наш собеседник, - вы же по-ни-ма-ете: вот инструкция, в ней четко написано и для вас наглядно нарисовано, что нельзя провозить…» - несколько раз повторил таможенник, изрядно смахивающий на Павла Ивановича Чичикова из фильма о мертвых душах. Этот «Павел Иванович» оказался в высшей мере эрудированным человеком - среди прочих аргументов он сообщил моей супруге, что после американского 11 сентября даже пластмассовые ножи на борт брать нельзя.

Тем временем коварный террорист был близок к нервному срыву. Глядя на свою вторую половину, я понял, что борьба за справедливость отменяется. Конфронтационный вариант – предъявить журналистские удостоверения, вызвать начальство «Павла Ивановича» и заявить, что он требует от нас взятки, согласиться на (маловероятный, но все же вдруг реальный – если человек на принцип пойдет) досмотр багажа с риском действительно не улететь здесь и сейчас – и тем самым окончательно испортить несчастную неделю отпуска, писать объяснительные на предмет, как газовый баллончик попал в ручную кладь, платить штраф и совершать прочие полагающиеся в данном случае ритуальные действия – был признан невозможным ввиду неготовности нашей стороны к продолжительным боевым действиям.

Оставалось капитуляция с выплатой контрибуции. Выдержав паузу секунд в сорок, я изрек что-то невыносимо глупое, типа: «А что можно тут сделать?» «Павел Иванович» обрадовался моей наконец-то проснувшейся понятливости и залопотал: «Тут все снимается на пленку. Надо дать техникам на водку, чтобы они стерли инцидент с вами – и все». Стараясь не смотреть на его лоснящуюся довольную физиономию, я усиленно делал вид, что поверил этой ерунде. Он вернул нам конфискованные документы и сказал, что сам найдет нас.

Подойдя, «Павел Иванович», ни мало не боясь и не озираясь по сторонам, просто раскрыл передо мной папку. Я сунул туда приготовленные 5 долларов (специально сходил в duty-free, чтоб обзавестись самой маленькой американской мелочью), мстительно спросив: «На бутылку водки хватит?» Он слегка разочарованно сказал «хватит» - и побежал дальше по залу. При этом не озирался, не торопил меня – одни словом, чувствовал себя в полной безопасности. В этот момент я понял, что «оранжевая» кампания по борьбе с взятками обречена. И не только потому, что есть такие малодушные типы, как я. Но и потому, что человек из-за жалких пяти (десяти, двадцати) долларов не стал бы рисковать работой, если бы был уверен, что брать опасно. Наоборот – брать было БЕЗопасно. И если эту систему не смогли разрушить ответственные товарищи из новой власти, героизму храбрых (к слову говоря, я тоже несколько раз отказывался «сбрасываться на таможню» при пересечении границы родной страны автобусом), конечно, можно и нужно петь песни. Но это не меняет печальной сути: павлы ивановичи оказались победителями в борьбе с «оранжевой волной». Причем не только в «Борисполе». И не только на уровне таможенников. Выяснилось, что «разом их багато, их не подолаты» - они практически бессмертны.