С Майдана на Донбасс: что активисты Майдана, воюющие сейчас на Донбассе, думают о прошедшем годе

– Я на Майдане с первого дня, еще даже до того, как Мустафа Найем написал свой пост в Facebook, — смеется волонтер группы "Солдатская почта" Елена под стук колес поезда на фронт. — Нас человек пятьдесят вышло после пяти вечера 21 ноября, чтобы понять и обсудить, что происходит. Сцены и микрофонов еще не было, только мы, растерянные. Ведь так долго нам обещали ассоциацию и так нагло обманули.

События на Майдане начали разворачиваться 21 ноября, после того, как экс-президент Виктор Янукович приостановил подготовку к подписанию договора об ассоциации между Украиной и ЕС. 24 ноября на Европейской площади собралось первое народное вече. По разным оценкам тогда вышло около 100 тыс. людей. Последовавшая далее череда событий привела к сегодняшнему положению вещей: спустя несколько месяцев протестов, после расстрелов в конце февраля Виктор Янукович сбежал в Россию, а весной РФ оккупировала Крым и развернула боевые действия на Востоке.

Многие из вчерашних митингующих сегодня на фронте. Вместо пластмассовых касок у них теперь военные шлемы, вместо палок и коктейлей Молотова — АК (автомат Калашникова) и РГД (ручные гранаты). Изменилась жизнь и у волонтеров Майдана — многие из них так же, как Лена, стали помогать фронту.

"Режим нужно было ломать"

- Я еще со времен Оранжевого Майдана знал, что мы наведем порядок в стране. Вышел, чтобы убрать этого нехорошего человека (Януковича — Ред.). Мы еще мирно от него избавились, — рассказывает 53-летний боец 72-ой бригады по прозвищу Дед. — И если бы даже знал, к чему это приведет, все равно бы пошел на Майдан. Тот режим нужно было ломать. Я никогда не думал, что мы будем воевать с Россией, но еще 4 года назад был уверен, что Россия нападет на Украину.

Гримасса судьбы — регулярное подразделение Вооруженных сил Украины из Белой Церкви (легендарная 72-я механизированная бригада) было сформировано 15 декабря 1941 года и уже держала когда-то оборону Донбасса от фашистов. Спустя 70 лет ее помощь понадобилась снова и в том же месте. Только люди сменились. И враг.

В июле этого года подразделение бригады попало под обстрел возле Зеленополья в Луганской области. 12 июля военные были в окружении возле пункта пропуска Изварино. После многочисленных обстрелов бригада понесла большие потери. Бойцов удалось вывести из окружения только 7 августа, после того как 30 июля украинские военные взяли высоты Саур-Могилы. Теперь же доукомплектованная 72-ая несет свою службу под Волновахой.

Дед пришел в 3 батальон бригады на первую линию обороны 20 августа — со второй волной мобилизации и после двухнедельной подготовки во Львове. Защитник служит в составе мобильной бронегруппы, которая приходит в разгар боя, чтобы нанести противнику решающий удар. В последние две недели обстрелы участились и в бой приходится идти раз в 2-3 дня. Невысокий коренастый усатый мужчина много улыбается и говорит. Рассказывает о сыне — герое-разведчике, которому сейчас дали отпуск. И о том, как строил под Белой Церковью блокпосты во время Майдана. После — снова о фронте.

О фронте здесь невозможно не говорить. До позиций террористов — примерно километр.

- Если раньше у нас минометы и "Грады" работали, то сейчас подтянули тяжелую технику и появились САУ, которые бьют очень далеко. У нас после обстрелов все усыпано осколками, — резко посерьезнев, и по-хозяйски указывая рукой на позиции противника, рассказывает Дед о буднях войны.

Дед — самый старший в третьем батальоне. Стоя рядом с пушкой от БМП, которую оторвало от машины с прошлой атаки, он только смеется, вспоминая недавние бои.

- Мне 53 года. Вы не поверите: мне как раз исполнялось 53 года и без двадцати четыре мы по тревоге пошли в бой. В мой день рождения, как раз в это время я родился. Вышли, в 12:00 мы вернулись. Ребята подошли ко мне и говорят: "Ну, слава Богу, что у Вас день рождения один раз в год", — смеется боец, поглаживая густые и колючие темные усы.

Мы бы еще поговорили с Дедом и его бойцами, но наш личный "куратор" по фронту Петрович нервничал и спешил провести нас к следующей посадке до начала серьезных обстрелов.

Гитара в окопе

Оказалось, что на фронте, как и на Майдане, ценится творчество. Только в Киеве это были плакаты, карикатуры и своеобразная арт-терапия после 20 февраля — рисование птиц на огромных холстах. Здесь же на руках солдат то и дело видны желто-голубые браслеты ручной работы и маленькие значки в виде ласточек на куртках. Нам тоже дают по такому значку. Но письма из тыла, с которыми ласточки приехали, у нас забирают и тщательно складывают.

В окопе на передовой, куда нас пригласили гостеприимные хозяева следующей посадки, рядом с двумя АК стоит гитара.

- Играете?

- А как же без этого? — смеются. — Гитара — верный друг.

Четверо бойцов, которые нас здесь встретили, оказываются весьма словоохотливы. Вспоминают о Майдане 18 — 20 февраля, рассказывают о перестрелках, которые сейчас происходят практически каждый день, и что тяжелых атак не бывает.

- Тяжело не когда атаки, а когда их нет. Тогда вдвойне трудней только от ожидания, что вот-вот начнут стрелять. А когда уже начали — бояться нечего, — делится высокий боец в цветной бандане. Его позывной "Курбан".

Один из бойцов очень просит, чтобы мы поблагодарили от них всех волонтеров и майдановцев.

– Спасибо всем этим людям с Майдана. Тогда передовая была там, сейчас она здесь. В результате Майдана мы оказались здесь, но благодаря ему наша страна поменялась. Спасибо людям, которые выстояли, и волонтерам, без которых мы бы не выстояли ни тогда, ни сейчас.

Особенный же энтузиазм у бойцов вызывают детские рисунки. Рассказывают, что эту ценность хранят за сиденьем автомобиля. Видя наши недоверчивые взгляды, один из солдат бежит к машине, и через минуту возвращается с пухлой папкой.

- Смотрите, вот это нам девочка 10-ти лет нарисовала, — листая, говорит боец. — А этот танк мальчик рисовал, или, может, даже его папа. Вот еще флаг Украины на весь листок. И пожелание здесь есть: "Возвращайтесь живыми", — он отворачивается, и его плечи чуть заметно вздрагивают. — Извините, солнце в глаза попало.

По принципу Майдана

– Все, ребят, выключайте фары, нас уже видно со следующего блокпоста.
Минуту назад Лене позвонил командир 2-го батальона Саша. Он наблюдает за нами с блокпоста перед Гранитным, — мы выехали от 3-го батальона достаточно поздно и должны соблюдать меры безопасности.

С выключенными фарами ехать становится сложнее. Переполненная девятка и без того тряслась по разбитой дороге со скоростью не больше 50 км/час. Теперь едем двадцать, до боли в глазах всматриваясь в дорогу. Чтобы, не дай Бог, не съехать на поле. Там справа и слева то и дело из земли видны неразорвавшиеся снаряды. Водитель объясняет, что их взорвут позже, когда "все закончится". Пока же пара десятков косо вошедших в землю кусков металла напоминают саженцы каких-то странных и пугающих деревьев.

Следующий блокпост уже перед въездом в Гранитное. Здесь нас встречает комбат Саша, чтобы провести до базы.

- Їдьте за мною, але помалу, — виновато улыбается невысокий, деловитый мужчина лет тридцати, приветствуя нас на красивом украинском, — у мене машина роздовбана.

В Гранитном царит кромешная тьма. В темное время суток свет здесь не включают. Иногда зажигаются фары выезжающей за ворота машины и сразу гаснут. В каком-то дворе минуты на две загорается небольшой фонарик. Среди полной темноты он выглядит чужеродным элементом.

- Смелый он там, — бросает на улице один из немногочисленных прохожих второму, указывая на источник света. Фонарик гаснет.

Селение остается абсолютно темным, потому что боевики стреляют по свету. Сейчас обстрела нет, но на улицах в пять часов вечера людей не встретишь. Время от времени проезжают только военные автомобили.

Возле ворот базы к нам снова подбегает Саша и смешно заглядывает в окно.

- Ви тут вже були минулий раз, то знаєте, куди їхати. Але панове терористи нам вчора нових воронок наробили, тому будьте обережні. Дивіться уважно.

В темноте видно плохо, но из окна машины и сейчас можно заметить обрушившиеся куски стены и крыши какого-то невысокого здания. Наш водитель старается припарковаться быстрее, и таки попадает передним колесом в воронку.

- Не хвилюйтесь, ми машину на руках витягнемо, як треба буде, — говорит один из десятка подошедших бойцов.

- А вы сможете? — с сомнением спрашивает водитель.

Военные смеются. Однако машину разгружают быстро, складывая передачи и подарки от волонтеров тут же, никуда не перенося. Комбат Саша бегает от нас к подчиненным с сосредоточенным лицом. Благодарит Лену, улыбается, чуть ли не обнимает ее и тут же рассказывает, что нужно жестче проверять выдачу посылок, — прошлый раз, мол, уже кто-то один не досчитался своих вещей. И снова благодарит.

- Ми без вас не знаю, що робили б. Дякую, що не боїтеся, — говорит командир.

- Да не за что, — улыбается Лена. — Мы же работаем по принципу Майдана. Только тогда мы возили шины, щиты и бутерброды, а теперь оптику, бронежилеты и яблоки от ваших мам. Но, что там, что здесь — одно и то же; без нас не было бы вас. Без вас — нас.

Сильный неожиданный звук заставляет всех оторваться от дел и разговоров.

- Что это у вас? — спрашивает Лена.

- Обстріл, — нервно бросает Саша. — Їдьте звідси. Ну його на фіг, — комбат, минуту назад готовый говорить с нами хоть до утра, теперь почти силком сажает в машину.

Садимся и выезжаем быстро. Еще километра два едем с выключенными фарами без единого слова. Говорить не решается. Смотрим на дорогу, которая теперь кажется очень длинной. Уже за Староигнатьевкой мимо нас проносится БМП с одной рабочей фарой. Мы с трудом уворачиваемся и включаем свет. Теперь ехать безопасно.

- Вот мы уехали, — как-то вяло бросает Лена, оборачиваясь вслед БМП. — А они остались…

За целый день общения с бойцами 72 бригады мы встретили не так много людей, которые не были на Майдане. Большинство из них уверены в победе — как и тогда. Через несколько дней после возвращения в Киев нас догнала новость о том, что подразделение, состоящее из солдат и офицеров, засланных на Донбасс российской армией, попало в плен к бойцам 72-й украинской бригады. Россияне попали в плен в результате боя в ночь с понедельника на вторник 18 ноября в районе Гранитного. Ребята из 2 батальона 72 бригады поймали пятерых солдат и одного офицера российской армии.