Праздновать или нет?

- Чего не заходите? Спрашивает меня паренек из Макдональдса, с которым я познакомился год назад. Я тогда регулярно по ночам закупал у него чай с бутербродами и возил на Майдан — на этой почве и познакомились. Теперь каждый раз мы встречаемся как старые др

- Чего не заходите? Спрашивает меня паренек из Макдональдса, с которым я познакомился год назад. Я тогда регулярно по ночам закупал у него чай с бутербродами и возил на Майдан — на этой почве и познакомились. Теперь каждый раз мы встречаемся как старые друзья. Так, обычное знакомство, которое не поддерживается, но которое напоминает о памятных событиях. Есть только один нюанс. Если я попадаю в Макдональдс когда он на кассе, то ухожу, не заплатив ни копейки. Он пакует мне бигмак, с улыбкой заговорщика отказывается брать деньги, и тут же убегает по своим делам.

Уже год, как людей объединяет не общее дело или общий противник. Объединяют эмоции. Да, события минувшего ноября действительно изменили страну. Но для меня это прежде всего сильные эмоции, сродни тех, которые испытываешь, когда твоя команда побеждает в финальном матче.

Из-за этих эмоций и не хочется сегодня принципиально решать — идти или нет на Майдан 22 ноября. Получится — пойду. Не получится — ничего не потеряю. Потому что это не более чем праздник, а для меня вопрос участия в таких мероприятиях — не более чем вопрос настроения. И мне совсем не принципиально сегодня быть на Майдане. Потому что главные события уже произошли, а 22 ноября 2005 года там не произойдет ничего, что изменило бы страну так, как это было год назад.

А изменений много. Нет, не в политике. Благодаря революции, например, мы стали ироничнее. Происки властей или политическая борьба сейчас воспринимаются, скорее, как мелкая возня, а не как что-то, глобально влияющее на твою судьбу. Ушел страх перспективы жить в стране наподобие Беларуси. А нам, журналистам, действительно стало свободнее дышать, чего бы там ни говорили "Репортеры без границ".

Потеряло силу такое явление, как черный пиар. Теперь любые сенсации воспринимаются естественными проявлениями свободы слова, а не страшными "наездами" с непредсказуемыми последствиями.

Мне также нравится, что "оранжевая революция" была полезна не только тем, кто стоял на Майдане. Она полезна и тем, кто оппонировал оранжевым.

Как-то в книге Джека Уэлча, всемирно известного руководителя "Дженерал Электрик", я прочитал интересную фразу о роли поражения в жизни. "Джек! Ты никогда не научишься побеждать, если не научишься проигрывать!" — как-то в сердцах воскликнула его мать, глядя на психующего сына, расстроенного поражением своей хоккейной команды. Обретенное и развитое после того случая умение извлекать пользу из поражений сделало его одним из самых успешных менеджеров за всю историю бизнеса.

Поэтому я надеюсь, что благодаря поражению на президентских выборах, тогдашние оппоненты Ющенко смогут сейчас эффектнее заниматься политикой. Теперь политикам расчитывать только на бюджеты предвыборных кампаний нельзя. А это делает и саму политику интересней, а идеи — разнообразнее.

Но что для меня действительно важно в годовщине революции — это произошедшие изменения, которые вывели страну из состояния безысходности. А еще для меня сегодня уже не важны многие вещи, которым я раньше придавал бы значение. Начиная с того, что мне сегодня все равно, каким руководителем страны оказался Ющенко, и заканчивая тем, что я до сих пор не знаю имени того паренька из Макдональдса.

Есть вещи и поважнее.