Второсортное безумие: о фантастической ленте "Мир будущего"

Пустынный Апокалипсис

Разговор о фантастической ленте Джеймса Франко и Брюса Тьерри Чунга "Мир будущего" легче всего начинать с указания ее формального кинематографического аналога — знаменитой тетралогии Джорджа Миллера "Безумный Макс". Обе истории происходят в растерзанном будущем, пережившем Апокалипсис, эксплуатируя образы мотоциклистов — новых воителей, бешено несущихся по раскаленным пескам.

На этом схожесть заканчивается, поскольку "Мир будущего" лишен полновесного героя, ограничиваясь образами агрессивных, сеющих хаос бандитов, с бешено смеющимся лидером во главе (его сыграл сорежиссер, соавтор сценария и сопродюсер картины Джеймс Франко).

Роботы рассказывают сказки

Вторая известная фантастическая кинотема, использованная в картине, связана с роботом, который обретает сознание и выходит из-под человеческого контроля. Наиболее значимо она была представлена в "Бегущем по лезвию" Ридли Скотта, откуда в "Мир будущего" — с определенными художественными трансформациями — перекочевал образ робота для сексуальных утех и убийств (Сьюки Вотерхаус), которым владеют бандиты.

В картине он выполняет еще и роль рассказчика, своим закадровым комментарием связывая происходящие на экране события в хотя бы отчасти непротиворечивое целое. Фильму, который щедро — и, кажется, бесконтрольно — раскидывает сюжетные щупальца во всех направлениях, без этого никак не обойтись.

Мозаика историй

Безумие мотоциклиста, контролирующего робота, и эволюцию робота, вырывающегося на свободу, дополняет еще одна история — юноши (Джеффри Уолберг), отправившегося в опасное путешествие. Выросший в Оазисе, последнем безопасном месте "Мира будущего", он идет к побережью, чтобы найти лекарство, которое спасет его мать.

Этот путь воспроизводит структуру мифа и, наверное, поэтому никто не задается вопросом, что именно за лекарство и от какой болезни необходимо. Для победы юноша должен стать мужчиной, обуздав монстров (как внешних, так и внутренних), а наполненный насилием мир предоставляет для этого возможности в избытке.

К примеру, герою предстоит "гладиаторский" поединок в заброшенном бассейне, за которым наблюдает десяток зрителей: нарочитое отсутствие постановочного масштаба потенциально масштабных сцен — выразительная черта картины.

"Парад" актерских провалов

Исполнители ролей юноши и робота старательно "вписывают" себя в давние сюжетные схемы, но, в итоге, оказываются маловыразительными. Еще и потому, что режиссер лишает их какой-либо поддержки в виде оправданных мотивов и реакций.

В итоге, "Мир будущего" начинает играть эмоциональными мускулами антигероев, которых эгоистично исполняют сам Джеймс Франко, демонстрирующий в улыбке желтые зубы (вот он, американский апокалипсис!), и Мила Йовович, которой досталась роль обладательницы лекарства — и уверенная сумасшедшинка во взгляде.

А чтобы бесталанные молодые актеры не особо переживали по поводу неуверенного экранного дефиле, авторы предлагают вяло проявить себя также исполнителям покрепче: Люси Лью роль умирающей матери, очевидно, соблазнила возможностью просто неподвижно полежать один съемочный день в кровати.

Компьютерное насилие

Внимание актерской игре в "Мире будущего" вообще уделяют непостоянно: часто она необходима лишь для того, чтобы предварить сцены физического действия, в которых персонажи режут друг друга ножами, разбрызгивая кровь, или гоняют на мотоциклах, поднимая тучи песка и пыли.

Мила Йовович лучше всех осуществляет подобный переход из режима "говорить" в режим "делать", учитывая опыт ее практически сериальных съемок в экранизации компьютерной игры "Обитель зла". Интенсивная рукопашная схватка, в которой она принимает участие, кажется самостоятельным произведением, включенным в картину именно потому, что она способна ее воплотить.

Благодаря подобным сценам "Мир будущего" во многом выглядит, как истеричная экранизация несуществующей компьютерной игры, в которой важны исключительно детали, конкретные места действия и ситуации, концентрирующие на себе все внимание — в ущерб целостности ленты.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Король умер, да здравствует королева! — о фильме "8 подруг Оушена"

Шатающееся пространство

Сюжетную и смысловую фрагментарность "Мира будущего" пытается свести к единому художественному знаменателю оператор-постановщик Петер Цейтлингер, знаменитый многолетним сотрудничеством с классиком Вернером Герцогом. "Общим" является то, что его камера находится в постоянном движении, даже в статичных сценах выискивая возможность вывернуться и покачаться, чтобы рассмотреть происходящее под иным углом или приблизиться вплотную к героям.

Эта деятельная камера столь активна и рискованна, что глядит прямо на солнце и лезет в гущу драки, поэтому изображение живописно украшают блики света и нарочитые брызги крови, дополнительно подчеркивающие неестественность происходящих событий.

Глубоко засекреченный эксперимент

Подобное сочетание подталкивает дисквалифицировать ленту, назвав ее художественной неудачей. Слишком нелепый у Джеймса Франко и Брюса Тьерри Чунга вышел результат.

Вместе с тем, та продуманная целенаправленность, с которой авторы приходят к подобному неутешительному итогу, позволяет сыграть роль "адвоката дьявола" и предположить, что они осуществляют своеобразный, глубоко засекреченный творческий эксперимент (и синтетическая музыка Toydrum об этом жужжит всю картину, намекая, что это все неспроста). Играя в свою игру, понятную немногим посвященным. Увы, но зрителям в этом "эксперименте" роль активного участника не предусмотрена. Скорее, жертвы.

Не пропустите самые важные новости и интересную аналитику. Подпишитесь на Delo.ua в Telegram