Женский профиль: премьеры 30 марта — "Призрак в доспехах", "Смурфики" и "Вечность"

В поисках прошлого

"Призрак в доспехах" Руперта Сандерса — самая масштабная премьера этой недели. Действие ленты разворачивается в ближайшем будущем в Токио. Возможности симбиоза живого и механического достигли тут таких высот, что человеческий мозг — "призрак" — ученые вживили в робота — "доспех". Созданный ими Майор — смертельное оружие, оперативник, упреждающий угрожающие Японии киберугрозы.

В отличие от "Робокопа" Пола Верхувена, который "грубо" фантазировал на тему робота-полицейского три десятка лет тому, результат у японских ученых вышел намного более изящным. "Доспехом" становится привлекательное женское тело с внешностью Скарлетт Йоханссон, в котором и существует героиня, которая не помнит, кем была до того, как ее мозг поместили в металлическую оболочку.

Ситуация меняется во время расследования серии убийств ученых, которые занимались ее созданием (проводимого, увы, не без апелляции к жанровым штампам, не всегда удачным в предложенном футуристическом пространстве). В поисках таинственных террористов, способных "хакнуть" и роботов, и даже сознание людей, усовершенствовавших себя с помощью технологий, Майор открывает также и тайну своего прошлого.

Когда Скарлетт Йоханссон утвердили на главную роль, разразился скандал. Все же в работах Масамунэ Сиро, по знаменитой манге которого снимали фильм, героиня, чей "призрак" поместили в "доспех", была японкой. В итоге, голливудских продюсеров в очередной раз обвинили в "отбеливании" героев, игнорировании расового разнообразия.

Посмотрев ленту, стоит признать, что подобные обвинения были лишены оснований. Европейская внешность является одним из важных критических элементов, добавляющих полновесного драматизма истории. Выбор же именно Скарлетт Йоханссон на главную роль — крайне удачен. Ее достаточно холодная, эмоционально сдержанная красота отлично транслирует "роботизированный" характер персонажа, представленный авторами выпукло "телесно".

Создатели "Призрака в доспехах" вообще активно эксплуатируют "внешнее". В "живом плане" это не всегда приводит к хорошим результатам (бесконечно талантливые Жюльет Бинош и Такеши Китано в ролях второго плана выглядят формульно-упрощенно). А вот своим визуально-пластическим решением фильм завораживает. Художник-постановщик Ян Рулфс и оператор-постановщик Джесс Холл пасмурно материализуют разнообразные пространства порочного мегаполиса будущего, а однажды — пространство компьютерного кода, в который погружается героиня.

В поисках предназначения

Семейный анимационный фильм "Смурфики: Затерянный городишко" Келли Эсбери оказывается странно близким "Призраку в доспехах" по смыслу. В некотором роде, он являет детскую версию японской футуристической истории. Крайне облегченную. И с точки зрения придуманных героям "Смурфиков" угроз, которые, по большому счету, не воспринимаются зрителем до конца реальными. И благодаря теплому визуальному решению ленты — тут триумфально представляют себя и яркие насыщенные цвета (подстать радостной синеве тел волшебных персонажей), и светлые курьезные образы.

Главная героиня сказочной истории Смурфетка — своеобразный "призрак в доспехах". Злой волшебник Гаргамель слепил ее из синей глины, наделив жизнью, чтобы она привела его к "настоящим" смурфам (они ему нужны, чтобы усилить магические способности). Девушку благополучно расколдовали, освободив от злой миссии, и сделали частью благожелательной общины. Однако в четко организованном мире смурфов ей сложно найти комфортное место.

У смурфов социальная роль и внутренняя природа — неразделимы. К примеру, лучших друзей Смурфетки зовут Умник, Растяпа и Силач, и они ведут себя соответственно. Лишь "нефункциональная" Смурфетка пребывает в беспокойном поиске своего предназначения, примеряя разные роли. Однажды девушка узнает, что в запретном лесу могут жить другие смурфы и — вместе с друзьями — решительно отправляется на поиски их затерянного городишка. Злой же волшебник — как и было когда-то задумано — идет по ее следам.

В итоге, представляя на первом плане приключения героев в красивом фантастическом мире (нередко это самоценные яркие анекдотические зарисовки, из которых нет необходимости формировать целое), авторы одновременно задаются глобальными философскими вопросами — о самоопределении, свободе воли, взаимоотношении человека и его творца. Конфликт, который переживает Смурфетка, достоин античной трагедии (как бы курьезно ни звучало такое утверждение относительно семейного фильма) — тут есть и предопределенность, и бунт против судьбы, и попытка изменить жизнь, самостоятельно построив ее поступками.

Традиционная женская доля

А вот перед героинями французской ленты "Вечность" Чаня Ань Хунга вопрос выбора своего предназначения не стоит: они прекрасно знают его, осознавая себя в первую очередь продолжателями рода. В фильме представлена история нескольких поколений женщин одной буржуазной семьи: рассказ начинается в ХІХ-ом и продолжается в первой половине ХХ столетия. Женщины, которых играют звезды французского кинематографа Одри Тоту, Мелани Лоран и Беренис Бежо, выходят замуж (по любви и без любви), рожают многочисленных детей, оберегают семейный очаг, болезненно оплакивают смерть детей и супругов.

Их истории представлены преимущественно иллюстративно. В кадре герои действуют (идиллически радуются и глубоко страдают), и лишь изредка проговаривают свои чувства и мысли. За них обильно объясняет происходящее закадровый рассказ (специализирующийся, нередко, на сиропных и мелодраматических деталях), а также классическая музыка, передающая — и формирующая — поэтическое настроение ленты, изредка выступая и драматическим контрапунктом показанных событий. А они тяжелы — каждой женщине выпадает своя, немалая, доля боли и страдания.

Вместе с тем, тотальная концентрация на семье, как источнике жизни (а с ней — и местах предложенного зажиточного буржуазного обитания: богатом особняке, изысканной квартире, ухоженном саду на побережье изумрудного моря), заставляет — не к месту — вспомнить фразу из комедии Эльдара Рязанова "Берегись автомобиля": "Насколько Ермолова играла бы лучше вечером, если бы днем она работала у шлифовального станка". Узкосемейная "Вечность" подает героинь предельно архаично, лишая их историю социально-политического, экономического контекста. Собственно, даже слово "работа" возникает в фильме единожды. (Работа мужа, естественно; при этом, чем занимаются мужчины, кроме хобби — игры на гитаре и составления гербария, остается загадкой).

Женщины в фильме — исключительно чувствительные, чувствующие, страдающие, дарующие жизнь и любовь, растворяющиеся в муже и детях (первое слово героиня Одри Тоту произносит где-то на тридцатой минуте), и при этом — предельно одномерны. На рациональном уровне такое решение "Вечности" сложно принять. Но именно реконструировать архаическую одномерность целенаправленно пытаются авторы ленты.

Чан Ань Хунг вместе с гениальным оператором-постановщиком Ли Пинбинем погружают зрителей в поэтическое пространство своеобразного сна — воспоминания об ушедшем, которое наполняется жизнью благодаря плавному, сложносочиненному движению камеры, "живым" фотографиям сильных эмоций, чередованию эпизодов из разных эпох счастливого и несчастливого бытия героинь. Этот сон о прошлом построен будто бы по законам памяти, в которой, в первую очередь, остается все светлое, а еще — самая сильная боль.