"Мощность ВЭС на Закарпатье нам ограничила жаба", - Владислав Еременко, "Френдли Виндтехнолоджи"

О релокации и кадрах

Почему вы выбрали для релокации именно Закарпатье?

— После начала полномасштабной войны у нас не было времени делать детальный анализ. Просто сошлось несколько факторов. Региональные власти очень способствовали релокации предприятий. ОТГ расселяли людей и помогли привлечь местное население. Регион по нашей оценке перспективен для роста. Поэтому мы решили релоцироваться именно в Закарпатье, чтобы не выезжать за пределы Украины. Весной 2022 года мы начали этот процесс вынужденного перемещения. Было тяжело. Начинать ведь пришлось с нуля, строить новые производственные площади. Непременно, суровым вызовом стала логистика. Краматорск является прифронтовым городом. Поэтому обеспечение безопасности при перевозке оборудования было сложным процессом, тем более что перевозка осуществлялась наземным транспортом. Кроме того, сложно было найти необходимый транспорт, способный перевозить наше оборудование, которое является крупногабаритным и сверхтяжелым. Расстояние от Краматорска до Закарпатской области составляет почти 1,5 тысячи километров, и дороги местами были не в лучшем состоянии, не всюду можно было проехать. К счастью, все обошлось хорошо. Мы благодарны всем людям, которые помогли нам перевезти наше предприятие на новое место. Без их помощи мы не справились бы.

Как трудно было перевезти персонал и производственные мощности? Это же нужно перевезти людей, найти жилье, значительно подорожавшее вследствие большой миграции.

— Да, недвижимость в Закарпатье была дорогая, а людей в Краматорске нужно было оторвать от слаженной жизни, которой они жили не один десяток лет. Социальный фактор оказывает большое влияние на принятие решений.

Благодаря сотрудничеству с властью, мы начали строительство быстровозводимых домов для наших работников, которые вынужденно переехали вместе с нами. Кроме того, Кабмин откорректировал постановления, предоставлявшие возможность ВПЛ получить ипотечные кредиты. Конечно, в процессе была масса проблем. Но мы работаем вместе не один год и помогаем друг другу.

Есть немало случаев, когда бизнес релоцировался на запад страны, а затем возвращался и оставлял в новом городе только филиал. Вы планируете возвращаться в Краматорск после войны?

— Мы не уходили из Краматорска. Сейчас работаем на две локации: какая-то часть производства может присутствовать на Закарпатье, а часть только в Краматорске. Для размещения производства нужны ресурсы: электроэнергия, логистика, люди соответствующей специальности.

Сколько у вас работает людей?

— Сейчас около 800 человек, подавляющее большинство из них — на новом предприятии в Закарпатье.

Местных в Закарпатье на работу берете?

— Когда мы начали релокацию, местные сетовали, что будем брать на работу только тех, кто приезжает с нами. Но мы берем по профессиональному принципу. Кто может выполнять работу или хотя бы хочет научиться — может приобщаться. Если на осень 2022 года 90% коллектива составляли, те, кто с нами приехал, то сейчас у нас до 20% местного населения.

Какая у вас средняя зарплата?

- Зарплата стартует от 25 тысяч, в среднем может быть 35-45 тысяч. Если человек имеет очень хорошую профессию и упорно работает, то может зарабатывать и до 80 тысяч. С появлением нашего предприятия большое количество местных бизнесов начали официально устраивать людей и повысили им зарплату, потому что были вынуждены конкурировать с нами.

Дефицита с кадрами нет? Трудно ли забронировать работников?

— Дефицит есть. Мы такое же предприятие, как все остальные, и у нас точно такие же проблемы. Сама процедура бронирования непростая, но мы стараемся идти дальше.

О производстве ветровых турбин

Как изменился спрос на ветровые турбины после того, как россияне уничтожили 9 ГВт маневровых мощностей? Вырос ли ваш портфель заказов?

— Это трудно оценить сразу, потому что проекты в энергетике более продолжительны. Это не спрос на автомобили или товары массового потребления. Спрос на электроэнергию был всегда и всегда рос. Мы долго жили в ситуации, когда в Украине было большое количество производителей электроэнергии: АЭС, ТЭС и гидроэлектростанции. Сейчас мы видим, что роль возобновляемой энергетики растет.

Сколько ветровых турбин вы изготовите в этом году?

— Я думаю, в этом году мы изготовим где-то 15-17 турбин. С перспективой роста на следующий год, чтобы мы сделали 20-25 турбин. Их единичная мощность составляет от 4,8 до 5,5 МВт.

У кого приобретаете двигатели?

— У нас очень богатый опыт сотрудничества с немецким инжиниринговым центром W2E. За период работы мы выстроили кооперацию с немецкими, австрийскими и американскими компаниями, предлагающими элементы оборудования. В зависимости от проекта мы смотрим, как нам скомпоновать турбину, чтобы она была максимально эффективна.

Какие позиции отечественного производителя на рынке? Есть ли конкуренция в этой нише?

— Никто не хочет заниматься производством в Украине. Девелоперам, имеющимся в Украине, проще использовать турбины иностранных компаний. Для производства необходимо иметь свой персонал и производственные мощности.

Кроме этого нужно иметь дополнительный финансовый рычаг. Все мировые производители имеют систему финансового страхования или просто кредитные программы, которые идут вместе с их оборудованием. Наше государство постепенно перестраивается и начинает делать шаги в этом направлении. Чтобы инвестор, девелопер или община могли получить некоторые финансовые инструменты для быстрого строительства.

В 2020 году о зеленом переходе и климатической нейтральности не говорил только ленивый. Неужели больше никто в Украине не захотел этим заниматься?

— Для того чтобы производить любое оборудование вы должны вступить с кем-то в кооперацию. Чтобы какая-нибудь компания продала вам лицензию на производство и сопровождала этот процесс. Любой инвестор рассматривающий возможность строительства завода думает: сколько он проинвестирует в производство и сколько он сможет выработать турбин, поэтому не все соглашаются. Мировые компании соглашаются размещать свое производство на территории Украины, но при условии, что у них будет годовой пакет заказов не менее чем на 150-200 МВт. Пока государство не может гарантировать такие проекты. Есть только частные инициативы в этом направлении.

Вы думали об экспорте вашей продукции в ЕС?

— Конечно, мы смотрим в этом направлении. Сейчас мы видим, что в Украине будет расти спрос на разветвленную генерацию. Но мы не исключаем интеграцию наших турбин в Восточной Европе. Для того чтобы пройти все системы европейского подтверждения, нужно только время. И мы постепенно двигаемся в этом направлении.

Были ли переговоры с европейскими компаниями?

— Официальных переговоров еще не было. Есть девелоперы в других странах, рассматривающих возможность интеграции наших турбин в свои проекты. Для того чтобы его разработать нужно потратить от 2 до 5 лет времени, чтобы подготовить всю необходимую документацию.

Вы работаете в кооперации с европейской компанией. Не будет ли конфликтом интересов, если вы выйдете на рынок ЕС?

— Нет, потому что они — разработчики, а мы — производители. Для них это наоборот интересно, потому что смогут свои разработки интегрировать в европейскую систему. Рынок ветроэнергетического оборудования требует огромного количества продукции. Если вы сегодня обратитесь к европейской компании-производителю и подпишете соглашение, то первую турбину вы получите через три года. Потому что у всех есть заказы.

Сейчас ЕС рассматривает возможность запрета китайских ВИЭ из-за вопросов безопасности. Видите ли вы в этом шанс для себя?

— Конечно, это даст возможность развития. Я считаю, что европейскому рынку потребуется заместить значительное количество китайской продукции. И машиностроение, и текстиль, и товары массового использования. У Украины есть все необходимое, чтобы производить это в кооперации с европейскими странами.

О строительстве ветровых электростанций и инвестиции

Каково состояние строительства ВЭС в Украине сегодня?

— Сейчас активного строительства почти нет. Территории, где раньше строилось большинство проектов, либо оккупированы, либо близко к зоне боевых действий. Сейчас все перерабатывают свою документацию.

Сколько проектов у вас сейчас находится в работе одновременно?

— Общая мощность всех ВЭС, где мы привлечены как девелоперы и поставщики оборудования — до 500 МВт. Каждый проект делится на этапы в зависимости от территорий, мощности, в зависимости от доступа к инфраструктуре, а также количества инвесторов, желающих зайти в проект. Это может быть небольшой проект 2 турбины, а может быть проект 100 турбин.

Эти 500 МВт — это ваш проект серии ВЭС в Карпатах, которую планируется финансировать совместно со Ощадбанком? Какова совокупная стоимость этой программы?

— Средняя стоимость установки ветровых мощностей 1,15-1,3 млн евро за МВт. Вообще это зависит от многих факторов. В первую очередь от того, сколько будет стоить инфраструктурная компонента для этих проектов.

В рамках этой программы вы строите в Закарпатье Нижневоротскую ВЭС мощностью 80 МВт. В настоящее время построена одна установка на 4,8 МВт и заложен фундамент во вторую. Когда вы планируете окончить строительство этой ВЭС?

— В Нижних Воротах юридически не одна ВЭС. Мощность разбита на определенное количество юрлиц, чтобы проще было все это финансировать. Сейчас мы перешли в активную фазу постройки. В этом году мы планируем выполнить 65–70%. И завершить в следующем году. Погода в регионе вносит свои существенные коррективы. Зимой строить почти невозможно.

Насколько интересно в Украине инвестировать в такие проекты и кто может стать инвестором?

— Сегодня спрос на электроэнергию значительно превышает предложение и еще долго будет расти. Кроме того, мир отходит от углеводородов и растет спрос на зеленую энергию. Это привлекательная инвестиция.

Срок окупаемости проекта 6-7,5 лет. Сама электростанция работает 25 лет. Но это не значит, что через 25 лет ее снесут. Срок эксплуатации можно продлить. Я считаю, что для промышленных объектов это хорошая доходность. Однозначно выше среднего. Самое главное, что электроэнергия — это тот товар, который не нужно рекламировать. Он продает себя.

Об экологии и получении разрешений

От чего зависит скорость подготовки документов для проекта?

— Чтобы построить промышленный объект и интегрировать его в окружающую среду, нам нужно изучить не разрушим ли мы то, что уже сделано природой. И как снизить наше влияние в процессе строительства и эксплуатации. У нас в этом направлении работает большое количество команд.

К примеру, в Нижних Воротах мы сначала планировали строительство 30 ветровых турбин, но ограничились 17. Нам экологи объяснили, что там есть определенные территории, где живет краснокнижная лягушка.

Надо также делать просветительскую работу, потому что есть определенное количество людей, которые находятся под влиянием слухов, неосведомленности, незнания, поэтому они негативно относятся к строительству ВЭС.

Мы с ними работаем и постепенно люди понимают, что оно не так страшно, как казалось с самого начала. А есть определенное количество людей, которые нам намеренно противодействуют.

Часто бывает такое, что вы нашли хорошую локацию, но из-за рекомендаций экологов вы ищете что-нибудь другое?

— Не бывает такого, что запрещено строить на всей локации. Есть качество места той или иной локации, которые не рекомендуется использовать под промышленные объекты. Да и мы работаем уже давно. У нас есть первичный анализ данных, который дает нам информацию: в этой локации с вероятностью 80% может быть размещена электростанция, потому что здесь есть точки выдачи электроэнергии и инфраструктура, чтобы доехать.

Кроме этого каждая такая локация имеет своего хозяина. К примеру, биосферный заповедник и там есть четкие правила как можно строить на его территории. У нас среди людей сложилось такое мнение, что если это заповедник, то там вообще ничего делать нельзя. Это не совсем так. Там можно строить, но нужно соблюдать определенные правила и выдерживать определенные процедуры, чтобы не наносить вред окружающей среде.

Одной из проблем ветроэнергетики есть пожары, которые довольно сложно тушить. Как часто это бывает в Украине? Есть ли возможность предотвратить такие аварии или погасить такой пожар в горных регионах?

— В Украине нет оборудования, которое может быстро потушить пожар на высоте 100-120 метров. Поэтому мы оснащаем наши станции вакуумными или порошковыми системами пожаротушения. Мы это согласовываем с ГСЧС и разработчиками самой турбины.

Но говорить, что они массово горят, тоже нельзя. ВЭС — это промышленный объект. И здесь, как на любом производстве: если ты соблюдаешь технику безопасности, то все будет нормально. У нас был случай, когда турбина загорелась, но это было в 2022 году, когда в нее попал снаряд со взрывчаткой.