"В 2023 году мы намерены сократить эмиссию вдвое", – замглавы НБУ Сергей Николайчук

– Правление НБУ 8 сентября решило не менять учетную ставку. Это означает, что ее текущий уровень приемлемый?

Решение повысить учетную ставку до 25%, принятое НБУ еще в начале июня, себя оправдало. Сейчас такой уровень ставки достаточен для поддержания стабильности в макрофинансовой сфере. То же касается и решения о корректировке официального курса гривны к доллару в июле. И сейчас мы не видим какой-либо неконтролируемой ситуации. В том числе это касается инфляции. Но реальность могла быть совсем другой, если бы мы не сделали такие шаги (изменение ставки и официального курса гривны – ред.).

– И все же можно ли говорить о том, что повышение учетной ставки оправдало себя с точки зрения монетарной трансмиссии и сокращения темпов инфляции? Ведь доходность гривневых инструментов растет медленно, что не позволяет остановить эмиссию, а инфляция во многом связана с ростом мировых цен.

Пересмотр учетной ставки должен был увеличить привлекательность гривневых инструментов по сравнению с валютой. Чтобы проанализировать результаты этого шага, нужно смотреть на два сценария. Первый – это повышение ставки, второй – ее сохранение на уровне 10%.

Вспомним май. Тогда ставки по гривневым депозитам населения, в зависимости от срочности, составляли в среднем 6-8% годовых. При сохранении учетной ставки доходность продолжила бы падать. После повышения ставки этот тренд развернулся, и доходность депозитов начала расти. И в целом темпы роста ставок по депозитам соответствуют нашим ожиданиям и тенденциям, которые мы видели до войны.

Что касается ОВГЗ, то их доходность на первичном рынке поменялась несущественно. Но хочу напомнить, что в начале августа Национальная комиссия по ценным бумагам и фондовому рынку открыла вторичный рынок гособлигаций. И сейчас по самым ликвидным гривневым ОВГЗ со сроком обращения 6-12 месяцев ставки стабилизировались на уровне 20-25%. Это отражает текущее состояние этого рынка.

– Что касается инфляционных ожиданий. Нацбанк по-прежнему оставляет свой прогноз инфляции на 2022 год на уровне около 30%?

В июле НБУ опубликовал макропрогноз, согласно которому инфляция в 2022 году составит 31%. Однако по результатам июля и августа мы увидели, что темпы роста потребительских цен были несколько медленнее наших ожиданий. Это, прежде всего, связано со снижением цены нефти в мире и с насыщением внутреннего рынка горючим, что уменьшило его стоимость внутри страны. Также мы закладывали в наш прогноз возврат акцизов на горючее и дополнительное налогообложение импорта на уровне 10%. Этого пока не произошло. Поэтому с учетом этих и других факторов инфляция по итогам 2022 года может быть ниже по сравнению с нашими предварительными оценками.

– Если темпы инфляции снизятся, то насколько?

Уровень инфляции в 2022 году может оказаться ниже 30%. Впрочем, инфляционные процессы до конца текущего года и в 2023 году будут в значительной степени зависеть от того, насколько баланс спроса и предложения на валютном рынке, уровень резервов (НБУ – ред.) и другие факторы позволят нам поддерживать курсовую стабильность. Пока это наш основной монетарный якорь.

Если оценивать текущую ситуацию на валютном рынке, то она выглядит гораздо лучше, чем в июне и июле. В августе оживился экспорт, Украина получила около 5 млрд дол. международной помощи, есть оптимистичные надежды на поступление новых порций внешней поддержки. Кроме того, валютный рынок неплохо отреагировал на наши предыдущие действия, в том числе на корректировку официального курса. Показательно то, что объемы интервенций для поддержания стабильности гривни сейчас значительно ниже, чем в мае-июне.

– Ваше мнение, не слишком ли завышены ожидания в отношении международной поддержки? Ведь объемы фактической помощи пока составляют примерно половину заявленных сумм.

С начала войны Украина уже получила более 17 млрд дол. международной финансовой помощи, из них около 8,5 млрд дол. – это гранты. Чтобы понять, достаточны ли эти объемы, нужно посмотреть на дефицит бюджета. За период с марта по август он составил 15 млрд дол. Это с учетом 8,5 млрд дол. международных грантов, учтенных в доходах бюджета. Без них дефицит превысил бы 23 млрд дол.

За счет полученных кредитов от международных партнеров – их объем с начала войны составляет 8,9 млрд дол. – правительство профинансировало более половины этого дефицита в 15 млрд дол. Конечно, хотелось, чтобы объемы поддержки были более существенными, и мы могли полностью отказаться от эмиссионного финансирования дефицита.

Еще одна проблема – международная помощь поступает неравномерно, а средства нужны здесь и сейчас. Первая волна финансирования была весной, когда пришли деньги от МВФ и Всемирного Банка. Потом последовала определенная пауза. И дальше значительную часть помощи Украина получила уже в конце лета.

В ближайшие месяцы у нас достаточно неплохие перспективы. Мы ожидаем поступления около 12 млрд долл. анонсированных ранее. Из них 8 млрд евро от Евросоюза, 1,5 млрд дол. – от Соединенных Штатов, остальные – от других кредиторов. Плюс Администрация президента США представила Конгрессу проект дополнительного пакета помощи Украине на 4,5 млрд долл., которые тоже могут стать вкладом в нашу фискальную устойчивость.

– НБУ неоднократно заявлял о недопустимости постоянного "латания дыр" в госбюджете путем выкупа ОВГЗ. Тем не менее, портфель облигаций Нацбанка с 24 февраля вырос почти вдвое. До какого предела может происходить эмиссия? Например, представители Офиса президента считают, что эмиссия в объеме до 60 млрд грн в месяц не представляет угрозы.

Мы очень хорошо понимаем все риски эмиссионного финансирования бюджета, поскольку каждая эмитированная гривна формирует дополнительный спрос на валюту и создает угрозу макроэкономической устойчивости. В то же время, мы не можем сейчас полностью прекратить поддержку бюджета, потому что в таком случае будут возникать проблемы с финансированием критических направлений. А это вопрос обороны, социальных выплат и многое другое.

Что тогда делать? Различными способами ограничивать объемы эмиссии. У нас есть договоренность с Кабмином, что до конца 2022 года мы будем поддерживать государственный бюджет на 30 млрд грн ежемесячно. Такие объемы будут иметь ограниченное влияние на цены и курс, и они уже учтены в нашем прогнозе.

В следующем году многое будет зависеть от того, с какими показателями Рада утвердит госбюджет-2023, и от объемов международной помощи Украине. Мы намерены сократить эмиссию по крайней мере вдвое (в 2023 году – ред.), а к безэмиссионному финансированию бюджета вернуться в 2024 году.

– Какими могут быть другие источники неэмиссионного финансирования, кроме международной помощи?

Приватизация, возможности которой в текущих условиях достаточно ограничены, а также долговые заимствования. Конечно, внешние рынки капитала для Украины закрыты. Но на внутреннем рынке у Минфина есть еще неиспользованный значительный потенциал для привлечения средств. Но для того чтобы активизировать такие заимствования, нужно повышать ставки по ОВГЗ.  

– Кстати, планирует ли НБУ "расконсервировать" свой портфель ОВГЗ и выйти с ним на вторичный рынок?

Мы обсуждаем этот вопрос внутри НБУ. Фактически это может быть одним из элементов усиления монетарной трансмиссии и стерилизации избыточной гривневой ликвидности. Кроме того, этот шаг позволит снизить негативное влияние эмиссии. Мы прорабатываем технические моменты и проводим консультации с нашими стейкхолдерами.

– Какими могут быть риски такого шага?

Существует мнение, что применение этого механизма может снизить эффективность первичных аукционов Минфина. На мой взгляд, причина малорезультативности аукционов на первичном рынке заключается именно в низких ставках. И незначительные объемы привлечений Минфина на внутреннем долговом рынке даже до запуска вторичного рынка ОВГЗ тому доказательство.

Чтобы аукционы Министерства финансов были успешными, ему следует двигаться к доходности ОВГЗ, которую хочет видеть рынок. НБУ, в случае выхода со своим портфелем гособлигаций, будет ориентироваться, прежде всего, на рыночную доходность ОВГЗ. Иначе такой шаг не будет иметь никакого смысла.

– Принимая решение о девальвации официального курса гривны, НБУ планировал сократить расходы из международных резервов. Первоначально экспортеры действительно начали продавать валюту. Но к сентябрю объемы сделок на межбанке сократились в разы. Можно ли говорить, что цель девальвации была достигнута?

Корректировка официального курса имела очень мощный краткосрочный эффект. Учитывая, что большая часть экспортеров придерживала выручку, объемы продаж валюты после 21 июля были существенными. Дальше эта волна действительно уменьшилась.

В то же время, можно однозначно говорить о том, что корректировка курса и другие меры НБУ по валютному регулированию улучшили ситуацию на валютном рынке. К примеру, в августе экспортная выручка возросла до 3,1 млрд дол. (+11% к июлю – ред.). Но еще сильнее корректировка курса повлияла на спрос на валюту со стороны импортеров.

До коррекции курса НБУ тратил на поддержку гривны около 4 млрд дол. на месяц. В августе объем интервенций составил 1,3 млрд. дол. С учетом средств, которые Министерство финансов продает со своего счета в одном из государственных банков (на которые также поступает международная помощь – ред.), сумма валютных интервенций со стороны государства сейчас примерно вдвое меньше, чем в мае-июне.

– Если эффект девальвации был краткосрочным, то можно сделать вывод, что угроза для курсовой стабильности остается. Тем более что отрицательное сальдо платежного баланса Украины за 7 месяцев 2022 года составило 8,4 млрд дол.

На сегодняшний день баланс спроса и предложения на валютном рынке нас более-менее устраивает. И по нашим оценкам, он не должен ухудшаться в течение сентября и октября. Мы также ожидаем, что благодаря международной помощи мы сможем удерживать золотовалютные резервы на достаточном уровне. Так что у нас хватит возможностей толеровать разницу между экспортом и импортом. Впрочем, в среднесрочной перспективе риски для гривни остаются существенными, и нужно думать, какими макроэкономическими мерами выравнивать платежный баланс.

– О каких макроэкономических мерах может идти речь?

Возможные варианты – дополнительное налогообложение импорта, возврат акцизов на горючее. Это, в свою очередь, позволит также снизить объемы эмиссионного финансирования дефицита бюджета, что дополнительно будет сдерживать наращивание импорта и соответственно спрос на валюту.

Мы со своей стороны можем корректировать рычаги валютного регулирования. Например, одно из последних нововведений – постановление № 157. Оно запрещает юрлицам, имеющим значительные валютные остатки на счетах, покупать валюту для оплаты импорта.

– Какова вероятность пересмотра официального курса в ближайшем будущем?

Сейчас оснований для этого нет.

– Нацбанк 5 сентября изменил некоторые правила продажи валюты физлицам. В частности, теперь банки могут продавать клиентам наличную валюту на сумму, которая включает также весь объем приобретенной с 13 апреля у населения безналичной валюты, а не половину, как было раньше. НБУ надеется, что банкам удастся скорее гасить спрос на доллар или евро. Но ведь проблема в том, что банкам не хватает наличных по логистическим причинам.

Вопрос с логистикой и физическим наличием валюты уже решается. Напомним, что 7 сентября НБУ провел первый аукцион по обмену наличной валюты на безналичную с системно-важными банками.

Мы будем проводить такие операции, пока это будет необходимо. Проблема с нехваткой наличной валюты сугубо ситуативна и наши операции позволят быстро обеспечить банки банкнотами. Тем более что безналичной валютной ликвидности в целом у банков хватает.

– Какие планы НБУ в отношении обменных пунктов? Учитывая, что условия их работы ужесточились (запрет объявлять курс, постановление № 166, законопроект № 7655 по авансированию налога на прибыль), со стороны может показаться, что идет постепенная очистка этого сектора.

К сожалению, далеко не все участники наличного валютного рынка с начала войны играли по правилам. НБУ на это отреагировал, существенно усилив правила поведения для небанковских учреждений.

Мы неоднократно отмечали, что война – не время для спекуляций, тем более, учитывая, что именно на наличном валютном рынке могут покупать и продавать валюту граждане. Поэтому приходится делать правила работы рынка более четкими и жесткими. В частности, речь идет о налоговой дисциплине небанковских финансовых учреждений, которые по причине несовершенства действующей системы налогообложения скрывают реальные объемы валютно-обменных операций.

Конечно, есть риск, что некоторые игроки перейдут в "серую зону" и продолжат работать без лицензий. Но это уже сфера ответственности правоохранительных органов. Другая, цивилизованная часть рынка обменных пунктов, которая адаптируется к новым требованиям и правилам, будет предоставлять более высокий уровень услуг своим клиентам, заботиться о безопасности как собственного персонала, так и потребителей, и работать вместе со страной, а не отдельно от нее. Именно к этому мы и стремимся.