"У нас нет денег даже на оплату судебных сборов" — глава Госэкоинспекции Андрей Малеваный

В 2020 году, наряду с пандемией и экономическим кризисом, мир — и Украина в том числе — осознал, что экологические проблемы и климатические изменения — это не выдумки ученых. Пожары на всей территории страны, смог и выбросы в городах, цветущие от фосфатов реки, нефтяные пятна — все это вдруг оказалось тут и рядом, на виду. Осенью, с началом отопительного сезона, ситуация только ухудшится: в селах, несмотря на штрафы, жгут листья; в городах начинают работать котельные. 

Чтобы ситуация хотя бы немного наладилась, достаточно часто нужно банально "дать по рукам" загрязнителям. Для этого в Украине существует Государственная экологическая инспекция. 

Что происходит с окружающей средой в нашей стране, можно ли ее "распределить" по зонам в зависимости от экологических проблем, какие предприятия отвечают за львиную долю загрязнений и почему так важно быть бюрократом, когда борешься с крупным бизнесом — в эксклюзивном интервью Delo.ua рассказал глава Госэкоинспекции Андрей Малеваный. 

Андрей, закончились два квартала 2020 года, плюс вы уже целое лето возглавляете Госэкоинспекцию. Расскажите, какие проблемы получили в наследство, какие вопросы новые? Чем вообще занимались, когда вступили в должность?

— Начинать работу нужно с исследования текущего состояния дел. Поэтому мы провели комплексный аудит Государственной экологической инспекции, результат я передал в том числе НАПК (Национальное агентство противодействию коррупции — Delo.ua). Сейчас на завершающем этапе проверка Госаудитслужбы, оцениваются и коррупционные риски, и экономическое состояние, и внутренний кадровый аудит. В результате мы уже вышли на проект реформы экоинспекции. В комплексном смысле — это и объединение территориальных округов, и ряд законопроектов, а также постановлений министерства экологии, которые позволят усилить и оптимизировать Госэкоинспекцию. 

Вынужден констатировать, что, по результатам комплексного аудита, состояние дел оставляет желать лучшего. Выделенные ресурсы, по сути, едва покрывают зарплатный фонд на всех территориях. На развитие ресурсов нет — я имею в виду закупку лабораторного оборудования, программное обеспечение. Да и средняя зарплата инспектора составляет 8,5 тысяч грн. Говорить об отсутствии коррупционных рисков при такой зарплате, когда инспектор проверяет загрязняющее предприятие, достаточно сложно.

Есть еще ряд проблем. К примеру — банально нет техники, нет топлива. Я бы сказал, что некоторых инспекторов, работающих в этой системе, нужно благодарить за то, что они фактически на инициативе, на морально-волевых усилиях сейчас борются с загрязнителями, со сбросами, с воровством недр и леса. Им необходима помощь со стороны Минэкологии, Верховной Рады, Кабмина. Чтобы они могли более эффективно выполнять свои функции, но без перекосов в сторону давления на бизнес. Отсюда и потребность в реформировании, план мы представим в ближайшее время.

Фото: Константин Мельницкий, Delo.ua

Что планируете реформировать в первую очередь?

— Это территориальная реформа, это внедрение принципов цифровизации аудита. Фактически, проверки ранее носили несистемный, хаотичный характер. Например, есть большое количество ущерба по отходам и химическим веществам. По землепользованию и по недрам — недостаточное количество штрафов. То есть, нужно провести аналитику и усилить некоторые направления. И, конечно, необходимо финансирование. Сейчас это фактически зарплатный фонд, немного идет на оплату коммунальных услуг, аренду помещений. И в графе "другое" уже можно найти необходимые горюче-смазочные материалы.

То есть, из общего фонда — это 383 миллиона гривен в этом году — по факту финансируется лишь зарплата для более чем 2 тысяч человек, которые работают на всей территории Украины. 

У нас даже нет денег на оплату судебного сбора. Не говоря уже о новых проектах, о перспективном развитии — мы планировали, к примеру, закупать дроны для проведения мониторинга, нужны средства на оплату командировок и так далее. 

Также нужно создавать риск-ориентированный подход, смотреть самые проблемные отрасли. К примеру, в новой структуре мы создали управление промышленного наблюдения, которое будет заниматься топ-100 загрязнителями. Самыми крупными, самыми рискованными предприятиями — это водоканалы, это такие предприятия, как "Метинвест", "ДТЭК", "Арселор Миттал", ТЭЦ. Эти предприятия должны находиться под постоянным мониторингом и контролем Госэкоинспекции.

Мониторинг — это одно дело. Как сделать, чтобы предприятия выполняли предписания? 

— Тут нужно понимать, как фактически происходит проверка. Первый шаг — мы определяем нарушения. Выдаем предписание — устранить это нарушение. 

Существует такая иллюзия, определенный страх со стороны бизнеса, что Госэкоинспекция приходит и сразу закрывает предприятие. Нет. Если есть некие превышения норм, мы выдаем предписание, устанавливаем сроки. После чего выходим на контроль выполнения этого предписания. Если экологическое правонарушение не устранено, рассчитывается ущерб. Предприятию предъявляются убытки, которые взымаются либо добровольно, либо судебным путем. 

Например, только по незаконным вырубкам леса в этом году в сумме по Украине начислено 189 млн грн ущерба. Уже предъявлены претензии по этим нарушениям.

Однако есть еще один путь. Нужно цифровизоваться, нужно предоставлять удобные электронные сервисы. Нужно создать отдельное госпредприятие, которое сможет предоставлять консультационные услуги в сфере экологии, проводить лабораторные исследования по запросу бизнеса. Это мировой, европейский формат работы — предприятия сами приходят в экоинспекцию, чтобы провести анализ своей деятельности, устранить проблемы, получить все необходимые документы и подтвердить свой эко-статус на рынке. А рынок, как вы знаете, становится все "зеленее", это уже требование времени. 

Фото: Константин Мельницкий, Delo.ua

Ну, вы шагаете в ногу со временем, даже чат-бот появился...

— Чат-бот — это один из элементов коммуникации с общественностью. Также есть система "Электронный инспектор", она предусмотрена законопроектом 3091, который сейчас рассматривает парламент. Это база данных, доступная как публично, так и для бизнеса, и для инспектора. В ней будет история проверок, работы предприятия, выданные предписания, ведение сроков проверок и предупреждений. Чтобы инспектор мог получить перед проверкой полное досье на компанию, которую идет проверять, сверившись со смартфоном. 

По сути, мы разрабатываем новое понимание профессии экоинспектора. Нужна форма, возможно даже с нагрудной камерой, чтобы избежать коррупционных рисков, как это было с патрульной полицией. 

Причем, это все — не только за бюджетные средства. Мы работаем над привлечением международных партнеров, они охотно идут на диалог по цифровым преображениям, по созданию системы мониторинга. 

Что еще сделано в структурном смысле и чего не хватает? 

— Мы разработали проект постановления Кабмина для обязательной установки мониторинга на предприятиях-загрязнителях. Создаем ситуационный центр. 

Проводим территориально-административную реформу. Уже сейчас Киев и Киевская область — это один территориальный орган. 

Также созданы инспекция Приднепровского округа (Днепропетровская и Кировоградская области); инспекция Южного округа (Запорожская и Херсонская области) и инспекция Юго-Западного округа (Одесская и Николаевская области). 

На втором этапе появится Карпатский округ — это Черновцы и Ивано-Франковск. И третий этап объединит всю страну в округа по 2-3 области. 

Это позволит оптимизировать систему управления, уменьшить административные расходы. 

Также необходимо увеличить штрафы, разобраться с недопусками и предоставить Госэкоинспекции функции правоохранительного органа. Рыбоохрана сейчас правоохранители, лесоохранные структуры тоже. Госэкоинспекция обладает тем же функционалом. Мы, согласно полномочиям, можем арестовать некую технику, остановить деятельность предприятий, но не являемся правоохранительным органом, что лишает возможности более оперативно и жестко реагировать на правонарушения. 

Сейчас начинается осенне-зимний период, отопительный сезон. Это самая горячая пора загрязнения окружающей среды — все приехали из отпусков и сели в автомобили, запускаются ТЭЦ и котельные, люди начинают жечь мусор на своих участках. Как Госэкоинспекция готовится к "горячему сезону"?

— Мы максимально мобилизованы. Сезонность понимаем. Понимаем также, в преддверии местных выборов, возможность определенных общественных манипуляций. 

К сожалению, в режиме карантина Госэкоинспекция может работать только вне плана, по обращению физлиц. Если заходит обращение, будь то незаконная свалка, угроза по задымленности, сжигание травы, есть санкции, которые мы применяем. По остальным вопросам создается спецгруппа, выезжает на проверку и работает на местах. У нас есть лаборатории, которые позволяют осуществлять свой функционал в части контроля. 

Общий мониторинг сегодня осуществляют Гидрометцентр и Центральная геофизическая лаборатория. Наши показатели, критерии работы — это штрафы и количество предъявленных претензий, то есть, собственно говоря, ущерб. 

Тем не менее, мы понимаем, что осенью загрязнений станет больше. Сейчас в Украине пожароопасный период. Фактически, в ряде территорий высшая степень пожароопасности. Это загрязнение продуктами горения — диоксид азота, формальдегиды. При определенных метеорологических условиях это дает огромные проблемы с точки зрения загазованности, задымленности городов. Киев уже сталкивался со смогом весной и осенью. 

Мы понимаем, что будет большое количество жалоб и обращений на проведение контроля и замеров. Особенно в городах. В таких, как Днепр есть промышленные загрязнители. В Киеве — это, в основном, автомобильный транспорт, поскольку сейчас мусоросжигательный завод "Энергия" находится на реконструкции. Работает — на угле — Дарницкая ТЭС. 

Пожары — это боль 2020 года, я не помню на своей памяти, чтобы столько горело. Луганская область, Харьковская, Житомирская… 

— Да, в том числе горела и Чернобыльская зона. Огромные пожары в Харьковской области. В Луганской области. Это огромное зло для окружающей среды. Прямые потери лесного фонда уже превысили миллиардные отметки и продолжают накапливаться. Также огромный ущерб окружающей среде принесли выбросы двуокиси углерода. 

Здесь, конечно, наш функционал ограничен — превентивно на такие проблемы реагирует ГСЧС и соответствующие балансодержатели. Мы даем рекомендации и предписания по усилению мер по пожарной безопасности. 

Мы коммуницируем с ГСЧС и Гослесагентством в отношении чрезвычайных ситуаций. В случае, если установлены лица, физические или юридические, ответственные за поджог, мы подсчитаем ущерб и выставим его, чтобы дальше правоохранительные органы разбирались. 

А вы в этом году такое делали уже?

— Неоднократно.

И кто это, в основном?

— Это физлица, обычные люди. К сожалению, существует пагубная система еще с советских времен — поджог полей осенью, после снятия урожая. Мы стараемся это "ломать", это вредит почве, урожаю, окружающей среде в целом. Недавно были введены новые санкции, штрафы за самовольный поджог, это хорошая практика. 

Скольких поджигателей удалось оштрафовать?

— Это десятки, может сотни людей. Большое количество таких поджогов, к сожалению, осуществлены неустановленными лицами. Установить их — это уже работа Нацполиции. Условно, на тысячу поджогов сотня админпротоколов, не больше. 

Фото: Константин Мельницкий, Delo.ua

Есть ли какое-то зонирование страны по первоочередным экологическим проблемам? 

— Мы по своей структуре не зонируем страну. То есть, в каждом территориальном подразделении работают инспекторы и сотрудники по всем направлениям. Возьмем Карпатский регион. Самая крупная экопроблема — это несанкционированная вырубка леса. Но это не значит, что там нет браконьерства на воде. Там работают промышленные предприятия. Там существует незаконная добыча ресурсов недр — гравия, песка. 

Конечно, условно можно разделить страну по специфике. Мы понимаем, что самая крупная проблема Запада и Центра — это лес. Донбасс, Днепр, Запорожье — промышленность, и мы акцентируемся на усилении этой функции контроля, это и оборудование, и лабораторные средства, и замеры. Приморские районы страдают от разливов нефтепродуктов. 

Существуют ли исследования, научные данные в ретроспективе, которые показывают, какая вообще ситуация с экологией в стране, в динамике? Если проще, у нас состояние окружающей среды улучшается или ухудшается?

— Если говорить о незаконной вырубке лесов, приятно отметить, что за последний год объем ущерба от нее сократился на 20%. К примеру, в этом году в объектах природного заповедного фонда рубка в принципе не проводится. Действует мораторий на сплошные рубки главного лесопользования. 

Есть некое падение динамики выбросов вредных веществ в атмосферу. Но тут больше экономические факторы влияют, существует кризис в металлургической отрасли. Хотя есть и прямые модернизации предприятий, это позитивная динамика. 

В некоторых отраслях проблем стало больше. Больше загрязнений поверхностных вод. Больше обмеления рек. Конечно, мы переживаем изменения климата, больше СО2, меняется температурный режим, стало больше пожаров, множество площадей высыхают и опустошаются. 

Вы сказали о позитивной динамике в промышленности. Сейчас мир работает в парадигме устойчивого развития. То есть, бизнес сам понимает, что нужно быть устойчивее, чище, что нужно сотрудничать с государственными контролирующими органами — во всяком случае, декларирует этот путь. Что происходит в Украине? Есть ли улучшения в этом плане? 

— Тенденция к устойчивому развитию есть. Сейчас в этом направлении оптимизируется законодательная база. То есть, разрешения, направленные на такую модернизацию, подразумевают имплементацию евродиректив по ужесточению норм. Это стимулирует бизнес. 

На прошлой неделе мы проверяли ММК имени Ильича в Мариуполе, это лидер по загрязнениям в регионе. Приятно было отметить аглофабрику, которая находится на последнем этапе модернизации, чтобы привести выбросы к европейским нормам. 

Однако большая часть предприятий металлургии, теплоэнергетики — это устаревшее оборудование. Им предстоит огромный путь. Это и очистка воздуха, и очистка вод. 

К примеру, аглофабрика ММК Ильича, о которой я упоминал, и аглофабрика "Арселор Миттал" в Кривом Роге — две большие разницы. Нужно ускорить процесс модернизации последней всеми силами, стимулировать переоборудование. Либо закрыть аглофабрику, которая наносит большой вред здоровью. 

Хорошо, что вы затронули эту тему. Кто самые крупные загрязнители окружающей среды? 

— Основные загрязнители водных артерий — это городские водоканалы. Топ-загрязнитель на основной артерии страны, реке Днепр — Киевский водоканал. Там есть некие подвижки к модернизации за счет привлеченных, не бюджетных, средств — это японский проект. Реконструируют Бортницкую станцию аэрации, ее очистные иловые поля. 

Но, на сегодняшний день, мы вынуждены судиться с Киевским водоканалом, там насчитаны штрафы более 16 млн грн за превышение нормативов по сбросу сточных вод. Предприятию рассчитали претензии, они оспаривают это в суде, но мы боремся, чтобы деньги попали в бюджет. Это стимулирует предприятие максимально ускориться по экологичности своей деятельности. 

Также на контроле Днепрводоканал, Черкассыводоканал.

Мы видим фосфаты, которые поступают в водные артерии.

По воздуху топ-предприятия — это угольные теплоэлектростанции и централи и металлургические заводы. Это "Арселор Миттал", это "Метинвест" — "Запорожсталь", "Азовсталь". Целый ряд горно-обогатительных комбинатов. Также — Дарницкая ТЭЦ, Приднепровская ТЭС, Трипольская ТЭС. Это те предприятия, которые мы ежедневно контролируем. 

К сожалению, есть пагубная практика балансодержателей — недопуск госэкоинспекторов. У нас было 99 недопусков по плановым мероприятиям, пока еще работала процедура, и более 200 недопусков внеплановых проверок. Максимум, что можно сделать — админпротокол, 765 грн. Или просить подключаться правоохранительные органы.

Но, в то же время, предприятия, работающие прозрачно, сами приглашают органы Госэкоинспекции, чтобы снять вопросы с точки зрения жалоб граждан и доказать, что они работают в рамках закона, разрешений на выбросы, спецпользование. 

Что касается грунтов, здесь главные загрязнители — сельхозпредприятия. Это агрохимикаты, пестициды. Особенно критическая ситуация на сельскохозяйственных землях, которые находятся в поймах или вблизи водоемов. После дождей или со сточными водами химикаты поступают в водоемы и с поверхностными водами распространяются вплоть до морской территории. Они покрывают всю территорию бассейнов рек. Это критичная проблема. 

Фото: Константин Мельницкий, Delo.ua

Из топ-100 загрязнителей — сколько к вам пришли сами?

— К сожалению, на сегодняшний день в девяти из десяти случаев мы сами приходим. Если не в девятнадцати из двадцати, к сожалению. Хотя хочется, чтобы было наоборот, чтобы бизнес превентивно обращался, а мы бы не штрафовали, а выдавали рекомендации. Мы открыты, неоднократно встречались и с Американской торговой палатой, и с Европейской бизнес-ассоциацией, и с крупными предприятиями. Садились за стол переговоров и пытались показать свою открытость и просили открыться бизнес. Не все согласны с такой позицией, к сожалению, но я уверен, что мы придем к этому. Это должен быть сбалансированный треугольник — общественность, органы госвласти, бизнес. По крайней мере, с общественностью отношения у нас налажены — в общественном совете при Госэкоинспекции работают 34 экологические организации. На конкурс подались 80 организаций. 

Можно ли разбить "вклад" в загрязнение? Крупный бизнес, средний, мелкий, население в целом? 

— Население — это автомобили, передвижные источники, они на сегодня, по факту, не нормируются. Есть лишь некая расчетная статистика на основании информации Госстата. 

Мы работаем со стационарными источниками. Львиная доля — это, конечно, топ-100 загрязнителей, они наносят больше вреда, чем сотни тысяч мелких источников. Но это не значит, что нужно проверять только "Азовсталь" и закрыть глаза на, условно, вырезку деревьев в парке Днепра. Это миллионный ущерб в объекте природного заповедного фонда, мы доведем работу до конца и выставим счета предприятию, которое это сделало. Такая наша функция — наказывать. 

Как обычному человеку повлиять на нарушения? Я иду по дороге, вижу свалку — и...

— Есть сайт, есть телефоны на сайте Госэкоинспекции, отрабатываем функционал экобота. Есть мобильное приложение уже, SaveEcoBot. Можно мне лично написать обращение по адресу Новопечерский переулок, 3, корпус 2. 

Сколько времени займет реакция?

— Если мы говорим о проведении проверки, загрязнитель установлен и понятен, формируется план, 30 дней на рассмотрение заявления, в это время формируется план, поступает пакет документов на согласование для проведения проверки. Мы работаем в рамках законодательства, а оно предусматривает много бумажной работы. Сама проверка длится от одного до 14 дней. То есть, в целом реакция занимает от месяца до полутора. 

Может быть оперативная реакция: заявитель, скажем, обратился и сказал, что вырезают насаждения. Оперативно выехала группа, подсчитали, какой ущерб. Либо поступила жалоба на большой выброс промпредприятия, завтра уже есть предложение о группе проверяющих, еще через день мы выехали.

К сожалению, есть бюрократическая процедура. Если мы говорим о крупных предприятиях, у них есть свой штат юристов, персонал, который сопротивляется тому, чтобы Госинспекция предъявила претензии. Необходимо четко и верно оформить все документы, чтобы был нужный эффект. С админпротоколами проще, это происходит достаточно быстро. 

Огромный кусок проблем окружающей среды генерируют государственные и коммунальные предприятия — это мусорные полигоны, угольные станции. Бизнес может бояться репутационных потерь, давления общества. А что делать с государством? 

— Подход тот же, нужно планировать соответствующие бюджеты. Почему город выделяет деньги на ремонт дорог, но не на экологию? Преступление и наказание в части экологии относятся как к бизнесу, физлицам, так и к громадам, к государству.

Иногда приходится действовать жестко: санкции, лишение лицензий, закрытие, выставление штрафов. И тогда условный сельский голова, получив эту проблему, думает: "Да, действительно, я здесь немного уменьшу, лучше инвестирую в очистные сооружения и перестану сбрасывать канализационные воды в реку напрямую". 

Проблема с государством или коммунальным предприятием в том, что это более сложная, творческая работа. Есть объекты критической инфраструктуры, которые нельзя закрыть, это не экономические потери, это риски для жизнедеятельности. Но иногда, если не "вжарить", не работает. 

Фото: Константин Мельницкий, Delo.ua

Есть примеры, когда "вжарили"?

— Да, сейчас во Львовской области работает группа по отходам, по несанкционированным мусорным свалкам, по отсутствию сортировки. Там уже десятки админпротоколов. Я думаю, что уже в ближайшее время мы получим протоколы и по главе облгосадминистрации.

Несанкционированные свалки — это серьезная проблема. Законом предусмотрена предварительная сортировка, либо на полигоне, либо на источнике появления отходов. В реальности же 95% мусора захоранивается прямо на полигонах. Это смешанные отходы, совместно с опасными отходами. По факту, это массовое отравление, это запрещено законом. Но многие громады на этом зарабатывают, не инвестируя в экологичность процесса.

Еще горячий пример штрафа директору госпредприятия — Сосновский лесхоз, Черниговская область, 10 млн грн ущерба, работа в несанкционированный период.

Беседовал Дмитрий Бунецкий, специально для Delo.ua