Как рождается новое искусство: о французской драме "Роден"

Лента посвящена жизни и творчеству выдающегося скульптора Огюста Родена, которого играет укутанный массивной бородой Венсан Линдон. Фильм был снят "под дату" — к столетию смерти Родена в 1917 году, — но лишен лака, позолоты и размаха, с которыми обычно ассоциируется подобное "юбилейное" кино — особенно на постсоветском пространстве.

Картины во многом схожи — в них есть место острым любовным драмам, дотошным иллюстрациям творческого процесса и проницательным комментариям (в том числе закадровым), которые объясняют, как именно рождается новое искусство.

Но если Стэнли Туччи хотя бы делает вид, что ему интересно показать окружающий художника мир, воссоздавая исторический антураж Парижа, то Жак Дуайон отсекает все лишнее, оставляя Родена один на один с глиной, гипсом, мрамором и наиболее близкими ему людьми — в пространстве, которое носит меты конца ХІХ века, но одновременно будто лишено времени. Даже когда Роден выходит в свет — на выставку работ своей бывшей ученицы и любовницы Камиллы Клодель, то одиноко ходит по скрипящим половицам зала, взаимодействуя с ее скульптурами, но не случайными встречными, представляющими эпоху.

Такая интимность — вместе с сосредоточенной, утопленной внутрь себя манерой игры Венсана Линдона — еще больше подчеркивает погруженность скульптора в творчество, вехами которого и можно измерять движение экранного времени.

Искусствоведческий пунктир

Лента стартует в 1880-х годах, когда Роден получил заказ на создание масштабной композиции "Врата ада" по мотивам "Божественной комедии" Данте. А финальные сцены происходят во второй половине 1900-х годов, когда на фоне закатного неба делают фото его новаторской скульптуры Бальзака: оно подтолкнуло переосмыслить это произведение, которое в свое время в штыки приняла публика. Но если не соизмерять происходящее на экране с историей искусства, консультируясь с каталогами творчества Родена, то бег лет можно зафиксировать, лишь отмечая меняющуюся длину бороды скульптора — столь сосредоточен и погружен он в свой творческий процесс.

Именно работа над скульптурой Бальзака является главным искусствоведческим пунктиром, благодаря которому Жак Дуайон показывает творческую эволюцию Родена. В фильме представлены все этапы ее создания. Роден выполнял ее на заказ и был вынужден переделывать, поскольку заказчики остались недовольны массивными тестикулами, которыми скульптор наградил плодовитого романиста, и категорично предложили ему обнаженную фигуру Бальзака прилично одеть.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Три фильма "Недели австрийского кино": о слепой пианистке, мигрантах и распаде личности

Любовный треугольник

В ленте достаточно эмоциональных сцен, связанных с отношениями Родена с женщинами, но именно момент, когда скульптор, движимый сосредоточенной творческой мыслью, набрасывает на свою работу пропитанное гипсом пальто, художественно формируя его складки, оказывается одним из самых драматичных. Создавая скульптуру, Роден не "отсекает все лишнее", но, наоборот, формирует ее, придавая дополнительный объем.

Особенности этого творческого метода раскрыты также короткими просветительскими комментариями. Они звучат не во время самого процесса создания работ, который почти всегда молчалив, но после — при обсуждении работ с учениками, либо в закадровых высказываниях скульптора. Такие высказывания нередко произносятся на темном фоне, которым отделяют главы истории Родена — сцены из его жизни.

Эти высказывания касаются и интимных переживаний героя. Они связаны в первую очередь с любовным треугольником между скульптором, его утонченной молодой ученицей Камиллой Клодель и простоватой Розой Бере, матерью внебрачного сына (его Роден так и не признал). Жак Дуайон даже сталкивает двух женщин на экране — и это одна из редких сцен ленты, которая лишена физического присутствия Родена — практически все два часа он не сходит с экрана.

Драматическая театральность

Для стиля Жака Дуайона характерна драматическая театральность: внимание к словам, произносимым героями, и долгим паузам между этими словами, стремление запечатлеть дыхание жизни и чувств. Причем без подсказок музыки, звучащей за кадром: ее заменяет тяжелое сопение, скрип половиц, шелест платьев и естественные шумы нехитрой жизни за окном (мелодии Филиппа Сарда врываются в фильм изредка, когда все внимание сосредоточено на восхищении искусством).

Просторная мастерская скульптора располагает к подобной сосредоточенности, не вполне характерной для современного кино. И одновременно придает ленте тактильную плотность: Роден дает свободу рукам и тогда, когда разминает глину, и когда трогает обнаженное женское тело, и когда прикасается к деревьям, изучая их изгибы и трещины. Оператор-постановщик Кристоф Бокарн благодаря утонченной работе с естественным освещением прекрасно передает эту материальную фактуру — окружающего мира, человеческого тела, — столь важную для Родена, его творчества и зрительского восприятия его скульптур.

Не пропустите самые важные новости и интересную аналитику. Подпишитесь на Delo.ua в Telegram