"ВСУ нужны десятки тысяч РЭБ, потому что россияне ежемесячно производят сотни тысяч дронов", — Ярослав Филимонов, СЕО Kvertus

О производстве и будущем систем РЭБ

Ярослав, какие мощности вашего производства? Сколько средств РЭБ Kvertus сможет изготовить в 2024 году?

– Наша линейка насчитывает 22 устройства, в скором времени их станет 30. Ежемесячно мы способны производить до 5 тыс. единиц. При необходимости можем разогнать производство до 7–8 тыс. в течение двух месяцев, но при условии оплаченного спроса. Мы не можем производить продукцию без заказа, "на склад", потому что тогда придется за свой счет содержать специалистов, арендовать помещение и заниматься логистикой.

Вы начинали с антидроновых ружей, а сейчас производите устройства, создающие купольную защиту. Как война влияет на эволюцию средств РЭБ? 

Подписывайтесь на Telegram-канал delo.ua

– РЭБ подстраивается под развитие дронов, мы эволюционируем вслед за ними. Сейчас невозможно разработать "вундервафлю", которая бы "роняла" все вражеские дроны.

Сейчас враг больше всего использует FPV -дроны, тогда как в начале полномасштабной войны преобладали дроны-разведчики и "бомберы", сбрасывающие боеприпасы. Это если говорить сугубо о гражданских дронах, переработанных для военных задач. Именно против таких дронов действуют наши изделия.

Ситуацию изменило появление FPV-дронов на поле боя в 2023 году. Они очень быстрые и маневренные, поэтому противодействовать им антидроновым ружьем довольно сложно. Ее нужно успеть направить на дрон, так как она излучает радиопомехи направлено – конусом в 30°. Поэтому мы разработали так называемый купольный РЭБ, создающий защитное поле во всех направлениях.

Чтобы обойти средства РЭБ, дроноводы начали модифицировать дроны под другие частоты управления. В ответ мы стали "закрывать" эти частоты новыми устройствами. В результате сейчас для защиты от FPV мы производим универсальное средство против FPV – KВЕРТУС AD KRAKEN COUNTER FPV.

Насколько оборудование для РЭБ зависит от иностранных комплектующих, особенно китайских?

– Сильно зависит. Наше производство в Украине, некоторые компоненты производим самостоятельно, но без поставок из Китая никак. В Украине не производят микроэлектронику, чипы, процессоры. Промышленно и качественно не производят даже элементарные компоненты – кабели, кнопик, соединители. Поэтому большинство комплектующих импортируем из Китая, но часть завозим из ЕС и США.

Также постоянно ищем качественные элементы питания. Завозим небольшими партиями по 30–50 штук, тестируем, и самые лучшие образцы устанавливаем на нашу продукцию.

Какие компоненты производите самостоятельно, какой уровень локализации?

– В Украине у нас производство замкнутого цикла. Есть цех металлообработки, фрезеры с ЧПУ, лазерная резка и 3D-принтеры. Мы собираем аккумуляторные сборки, инвестируем в инфраструктуру, чтобы меньше зависеть от импорта.

Украинские у нас все сервисные комплектующие, которые не относятся сугубо к продукту. В Украине производят корпуса наших РЭБ, тысячами в месяц шьют сумки, чехлы и рюкзаки для устройств, делают все пластиковые детали и деревянные ящики. Есть несколько классных украинских разработчиков антенн – сейчас мы оцениваем их эффективность. Скорее всего, будем их использовать в будущем.

Россияне постоянно меняют управляющие частоты дронов, поэтому для противодействия им требуются новые комплектующие. С нынешней логистикой контейнер с электроникой доедет в Украину через 40 дней, поэтому насколько проактивно нужно работать для защиты от новых угроз?

– Это непрерывная борьба. Мы получаем информацию от подразделений Сил обороны и во время собственных выездов на передовую. Как только прилетает новый дрон, мы понимаем: россияне тестируют новый БПЛА перед массовым применением. И уже должны готовить противодействие, как это произошло, например, с FPV–дронами на нестандартных частотах.

Не буду раскрывать деталей, но на сегодняшний день у нас нет проблем с заказом комплектующих и логистикой. У нас отлаженная производственная цепочка, мы делаем и заказываем комплектующие хоть на 5 тыс. изделий, хоть на 25 тыс.

Главное – чтобы государство делало эти заказы и приоритезировало направление РЭБ. Если у нас есть проблемы с мобилизацией, то давайте сначала решим вопрос защиты тех, кто уже служит и воюет. Люди боятся оказаться на фронте без средств защиты, и это самое большое препятствие мобилизации.

Россияне сейчас представляют "динозавров", которые защищают от дронов на всех частотах. Это сложные и дорогостоящие модели, требующие мощного электропитания. С другой стороны, дешёвый РЭБ с узким частотным диапазоном не сможет посадить дрон с другими частотами. Как находить "золотую середину" для систем РЭБ?

– Мы применяем комплексный подход. Делаем РЭБ двух категорий: портативные устройства и стационарные системы. Стационарные защищают критическую инфраструктуру и важные объекты, это мощные установки с питанием от сети, которые могут работать в режиме 24/7. Портативные – это, с одной стороны, очень универсальная серия Kraken. С другой – специализированные устройства на меньшее количество частот для конкретных задач. Например, пехотный рюкзак, "закрывающий" диапазон 700-1050 МГц, в котором летают почти 95% FPV.

Мы не просто продаем средства РЭБ, мы решаем проблему конкретного подразделения на его текущем участке работы. Изучаем географию их участка фронта, узнаем, что нужно защитить – артиллерию, полевой госпиталь, технику, окопы, блиндажи и т.д. Собранную информацию анализируем и предлагаем решение: вместо десяти ружей за 5 млн грн можно взять для прикрытия артиллерии два "Кракена", контр-FPV на автомобили, рюкзаки с мобильным РЕБ для пехоты, а также несколько устройств КВЕРТУС AD CHAOS. Задачи бригад нужно решать только комплексно.

Еще из универсального оборудования – у нас недавно в серию пошло средство РЭР KVERTUS MS Azimuth, способное мониторить обстановку в радиусе до 25 км и видеть абсолютно все дроны. Он указывает направление полета дронов, их расстояние до объектов и т.д.

Другим этапом развития мы видим технологию "смарт-РЭБ". Принцип его работы – распознать в воздухе модель дрона и блокировать только те частоты, которые нашел детектор. То есть не нужно будет закрывать диапазон частот 0-6000 МГц и просто так "греть воздух". Эта разработка уже на финальных испытаниях и скоро появится на поле боя.

Какой ресурс имеют РЭБ – системы? Изнашиваются ли при использовании, нужно ли их выключать при отсутствии угрозы?

– Ресурс РЭБ зависит от условий использования. Наши первые антидроновые ружья выпуска 2017-2018 годов до сих пор работают на фронте. Оборудование скорее теряет актуальность из-за перехода вражеских дронов на другие частоты, а не из-за износа от эксплуатации.

РЭБ не следует держать включенным постоянно, поскольку его может зафиксировать враждебная РЭР и скорректировать по нему артобстрел. Предполагается также, что излучение РЭБ негативно влияет на организм, хотя по конкретным заболеваниям еще нет достоверных исследований. Поэтому при возможности лучше ограничивать время воздействия радиопомех на военных.

Насколько эффективны другие средства борьбы с дронами – сетки, дробовики, дроны – охотники?

– Бойцы говорят, что лучше хоть что-то, чем ничего. Сетки – это защита последнего шанса, к которой прибегают из-за отсутствия нужного количества средств РЭБ. Как и дробовик, они не спасают от дрона-корректировщика, висящего на высоте в километр.

Человеку с его реакцией сложно отбиться дробовиком от FPV-дронов. Для такой "механической" защиты на позициях должна быть автоматизированная система, распознающая БПЛА, сапособная сама наводиться и производить выстрел. Технически это очень трудно воплотить, поэтому РЭБ является более адекватным решением.

В сети ходили фотографии посаженных Шахедов без видимых повреждений. Реально ли средствами РЭБ посадить такой беспилотник?

– Shahed летит в режиме радиомолчания, но в определенных точках он подсоединяется к ГЛОНАСС и корректирует маршрут. За 5–7 км до цели БПЛА снова подключается к ГЛОНАСС и атакует цель в автоматическом режиме, либо его "вручную" пилотирует оператор.

Чтобы посадить Шахед, нужно нейтрализовать его связь со спутником в момент, когда произойдет сбой в управлении. Такие обезвреживания являются, скорее, стечением обстоятельств, а не закономерностью. Сейчас в Украине нет возможности стабильно сажать эти БПЛА.

Эффективно нейтрализовать Shahed можно, нарушив его связь со спутником. Для этого нужно действовать не снизу, а сверху. Его антенны находится сверху, поэтому лучший способ нарушить связь – воспользоваться дроном типа "крыло" с системой РЭБ, которая будет лететь выше "Шахеда" и глушить ему связь.

Какой вид БПЛА наносит наибольший урон украинским военным?

– FPV–дроны. У врага их настолько много, что он не учитывает их количество. Россияне очень быстро масштабировали мощные производства. Я думаю, что около ста тысяч FPV–дронов в месяц они точно делают.

Цена такого дрона – $300–400. Им можно залететь в окоп, блиндаж, здание, подвал, догнать транспорт и пехотинца на открытой местности. Ими управляют через ретрансляторы, потому они способны летать все дальше. Сегодня потери от них можно сопоставить с потерями от артиллерии, или они даже больше.

Насколько подразделения ВСУ обеспечены системами РЭБ и РЭР?

– Силы обороны нужно постоянно снабжать этими системами. Средство РЭБ "живет" на передовой, в среднем, две недели, поскольку является одной из приоритетных целей для врага. К примеру, на Донецком направлении стоял наш КВЕРТУС AD KRAKEN–М. Две недели в небе было чисто, FPV и "Мавики" не долетали до наших позиций. А потом российский самолет сбросил КАБ и уничтожил это средство. Для них наш РЭБ – как кость в горле, потому что мешает выполнять поставленные задачи.

Кроме первичной потребности в РЭБ, постоянно существует вторичная – на восстановление утраченных систем. Первоначальную я оцениваю в десятки тысяч единиц. Средствами защиты от FPV-дронов должна быть оборудована как вся военная техника, так и строительная, готовящая фортификационные сооружения.

Мы работаем с инженерными войсками и знаем об уничтоженных экскаваторах, тракторах и грузовиках. Русские не дураки и быстро учатся, они видят в фортификациях угрозу их планам наступления. Поэтому по линиям обороны наносят превентивные удары, уничтожая технику и срывая строительство.

О "гаражниках" и роли государства в развитии отрасли

Возможна ли украинская инициатива по унификации и развитию средств РЭБ с участием государства, аналогичная "Армии дронов"?

– Раньше звучали призывы собирать FPV на кухнях. С РЭБ так не получится, это более сложное оборудование. Здесь нет никакой магии, только физика: четкий математический расчет мощности генераторов, усилителей и антенн, которые должны закрывать частоты и защищать на определенной дистанции. Поэтому я не верю, что возможна польза от гипотетической "Армии РЭБ".

Другая проблема отрасли – гаражные РЭБ, у которых нет контроля качества и однородности характеристик. Зачем кооперироваться с производителем, не планирующим масштабирование производства, не стремящимся становиться лучше, если он не зарегистрирован даже как ФЛП? Он продает за наличные деньги 20–50 изделий в месяц, что-то зарабатывает, и ему этого достаточно. Его не беспокоит, кто будет обслуживать эти изделия.

Насколько рынок заполнен производителями таких гаражных сборок?

– Их достаточно много. Это проявление патриотического порыва, но проблемой является контроль качества продукции. В идеале государство должно способствовать развитию производителей и взять на себя контроль над соблюдением ими надлежащих стандартов.

К примеру, условный волонтер собирает на РЭБ. Он ищет производителей в Google, выписывает в табличку имеющиеся в продаже средства РЭБ, какие частоты они перекрывают и сколько стоят. Он не знает, как проверить эффективность изделия, покупает самый дешевый и отправляет на передовую.

Худший случай – когда под видом средства РЭБ продается что-нибудь, не способное защитить жизнь военных, изготовленное только для заработка денег. Из-за подобных сборок в одном из подразделений сгорела машина, потому что на ней "закоротил" РЭБ. В самом худшем случае солдат с некачественным РЭБ считает себя защищенным, в него прилетает дрон и он погибает.

Может ли гаражный производитель участвовать в государственных тендерах и закупках?

– Государство может закупать только средства, стоящие на вооружении. Гаражный РЭБ оно купить не имеет права. Мы первая и, пожалуй, единственная коммерческая организация, чьи РЭБ ближнего действия стоят в Украине на вооружении.

Производители РЭБ регулярно проходят ведомственные испытания для новых моделей. К примеру, на ведомственных испытаниях присутствуют три десятка производителей. Запускают дрон на частоте 915 МГц, известно усиление антенны, модель БПЛА, дистанция до комплексов РЭБ. Первая компания включает РЭБ – дрон не упал. Вторая, третья – не падает, а у "Квертуса" почему-то падает.

После испытаний изготовитель получает рекомендации по изменениям и улучшениям средства. Затем идет производство тестовых образцов под наблюдением военной приемки с контролем качества на каждом этапе, и только затем формируется госзаказ. Далее производство партии РЭБ и отгрузка продукции. Это масштабный процесс, требующий много ресурсов и мощной команды.

У "гаражника" обычно нет таких команд и контроля качества. Есть малые производители, которые имеют возможность контролировать качество и производят изделия с одинаковыми характеристиками. Но если ты работаешь неофициально – твой РЭБ государство не закупит.

Относительно тендеров на Prozorro бывают случаи, когда неизвестная компания добавляет наши паспорта на свои изделия, предлагает самую низкую цену и выигрывает. Они получают деньги, что-то отгружают, закрывают юрлицо и до свидания. Затем бойцы вынуждены искать, кто будет ремонтировать такое изделие, когда продавец не отвечает на звонки. Мы помогаем им в таких ситуациях, потому что имеем принцип: у нас нет конкурентов, а есть единомышленники по общему делу. Поэтому уже ремонтировали литовские, австралийские, китайские и гаражные антидроновые ружья.

Мы тоже с малого начинали, но развивались и вкладывались в будущее. У нас стратегия расписана на пять лет вперед: есть планы, развитие технологий, ежемесячно выходят новые продукты, в планах экспансия на зарубежные рынки, международные партнерства, выставки.

Сейчас государство ограничивает уровень доходов сектора ВПК. Как это мешает отрасли развиваться?

– Это ограничивает возможность компаний масштабироваться во времена, когда это очень важно. Государство требует новых технологий, но в них нужно инвестировать. К примеру, в разработку KVERTUS MS AZIMUTH мы вложили $1 млн. Я бы понимал такие ограничения, если бы государство само делало конкурентные системы РЭБ, но в средствах ближнего действия сегодня "правят балл" коммерческие организации. Если мы ограничимся этими 25% дохода, ВПК не будет развиваться.

Производители могли бы заработать, если бы могли экспортировать продукцию за границу. Но она нужна украинской армии. Как было бы правильнее: разрешить экспорт или чтобы государство где угодно получило деньги и законтрактовало больше для ВСУ?

– Если производитель вооружения или боевой техники удовлетворяет заказ государства и имеет избыточное производство, он должен иметь возможность продавать за границу. Это законы развития бизнеса, законы развития отрасли. Экспорт – это валютная выручка и налоги в бюджет государства. Ограничивая подобную возможность, государство остается без налогов.

Полагаю, что нужно подходить индивидуально к каждой компании. Создать комитет или комиссию, которая согласовывает и сертифицирует экспорт отдельных образцов вооружения, страну-импортера, объемы поставок.

Конечно, я не говорю об экспорте в Африку или пророссийские страны. В мире куча партнеров, заинтересованных в продукте из Украины. Мы делаем классные дроны, РЭБ и РЭР, и эту отрасль нужно поддерживать и развивать, как минимум – не мешать ей развиваться.

А если россияне выкупят такое оружие у партнеров?

– Думаете, враг не трофеит наши средства? Мы захватили вражеские позиции, забрали все, что там было. Что-то уехало на изучение, что-то отремонтировали и используем. Но так же поступает и враг.

Украинский ВПК может производить продукции на $40 млрд, а заказов есть на $6 млрд. Как государство могло бы скачать все мощности?

– К нам приходит готовая военная помощь от наших партнеров. Те же США производят оружие у себя в стране, и деньги остаются у них. Наше государство должно заручиться финансовой поддержкой и дофинансировать украинский ВПК. Другой вариант – приоритезировать использование бюджетных денег для военной промышленности.

У нас есть дефицит бюджета, и его нужно как-то наполнять. Для этого можно предоставить ВПК возможность экспортировать продукцию. Также нужно привлекать программы, гранты, поддержку от фондов. Этим должно заниматься государство, а не волонтеры, бизнес или военные, сами себе покупающие дроны, РЭБ, шлемы, тепловизоры, джипы.