Елена Павленко, DiXi Group: Кабмин должен озвучить четкий план повышения цен на электроэнергию на два или три года

О зеленой трансформации и децентрализации украинской энергетики

В прошлом году в отчете Еврокомиссии по расширению ЕС Украина получила двойку в секторе окружающей среды и изменения климата. В чем причина провала?

-   По-моему, эта оценка была слишком низкой. Мы взяли довольно амбициозные международные обязательства в сфере климата: присоединились к Европейскому зеленому курсу сразу после его провозглашения; присоединились к Global Methane Pledge, Powering Past Coal Alliance, "Нафтогаз" присоединился к OGMP 2.0 .

Чтобы бежать в ногу с ЕС в сфере окружающей среды и климата, нужно бежать вдвое быстрее, чем страны ЕС. В Европе начали заниматься вопросами защиты окружающей среды еще в начале 90-х, когда мы в это время решали, как нам вообще выжить. Также наша экономика была построена на активном использовании ископаемых ресурсов, мы сами их добывали, не особо думали об их экономии. И сегодня радикально поменять такой подход будет очень сложно.

DiXi Group, совместно с другими экспертами, вовлечен в разработку проекта Национального плана по энергетике и климату до 2030 года, под координацией Министерства экономики. Это один из стратегических документов, который должен согласовать государственную энергетическую и климатическую политику как раз для того, чтобы перестроить нашу экономику в сторону "зеленых" требований ЕС. Мы очень ожидаем, что документ сможет объединить не только наши министерства и ведомства, но и бизнес, общины, правительство – всех. Так добиваться климатических целей Украины будет гораздо легче.

Украинский бизнес вообще хочет идти курсом "зеленой трансформации"?

— Большой украинский бизнес, например металлургические предприятия, всегда были в переговорах с правительством, чтобы получить самую низкую цену на электроэнергию. Промышленность объясняла: мы платим меньше электроэнергии, однако мы больше продаем, платим много налогов и трудоустраиваем очень много людей в промышленных регионах. Иногда цивилизованные переговоры, иногда присутствовал шантаж в виде митингов и публичного давления.

В условиях европейской интеграции, либерализации рынков, усиления конкуренции и контроля за процессом государственной помощи такой подход не будет работать. Кроме того, что у нас есть внутренняя политика, у нас есть внешнее давление ЕС, вопросы CBAM, вопросы торговли между Украиной и ЕС. Бизнесу, желающему торговать с ЕС, придется подстраиваться не только под то, что требует украинское правительство, но и под требования Евросоюза. И контроль за нашей политикой государственной помощи тоже усилят.

Вместе с тем, точно неправильно будет оставить наш бизнес один на один с такими проблемами. Нашему правительству тоже нужно думать, как помочь украинской промышленности, если мы планируем опираться на нее во время экономического восстановления. В этом можно смотреть на практики и правительственные политики стран-членов ЕС.

После массированных ударов по энергосистеме в начале 2023 года правительство анонсировало создание децентрализованной генерации. Что уже удалось сделать?

— Есть отдельные инициативы по началу децентрализованной генерации в общинах и городах, хотя они не массовые. Мы недавно общались с отдельными экспертами, помогающими воплотить такую идею в городе Долина Ивано-Франковской области. Кроме того, я думаю, о реализации практических проектов для децентрализованного поколения скоро будут думать те города и общины, которые когда-то разработали и утвердили собственные стратегии устойчивого развития или планы по декарбонизации. Мы, кстати, помогаем десяти общинам составлять такие планы. Это будет стимулировать децентрализованную генерацию. Война научила нас, что нужно думать о тех ресурсах, которые доступны на месте, и помогут сохранить свет и тепло в твоей общине.

О рынке электроэнергии и газа

Эксперты неоднократно отмечали необходимость либерализации ценообразования на рынке электроэнергии. Сейчас действует ПСО по ценам для населения, а также прайс-кэпы на рынке электроэнергии для бизнеса. Пойдут ли на это власти?

— Энергетический сектор нуждается в деньгах. Они есть либо у бизнеса, либо у населения. Если заставлять бизнес платить больше, это все равно вернется более высокими ценами на товары для населения. Поднимать тарифы – политически очень болезненное решение, но пока вряд ли есть другая альтернатива.

Конечно, это нельзя делать внезапно, люди должны подготовиться к тому, что им придется больше платить. Это значит, что правительство должно озвучить четкий план: тарифы будут расти следующие два или три года, с определенной периодичностью и с конкретным процентом повышения. Это поможет каждому счесть, какими могут быть дополнительные расходы для семейного бюджета.

Если мы не даем потребителям выбор в виде рыночных цен, и устанавливаем им регулируемый тариф, то мы должны дать потребителям другой выбор – как сделать так, чтобы сократить потребление и не платить больше в условиях более высоких тарифов. Это означает – массовые, очень доступные, простые программы по энергоэффективности и очень активная программа повышения осведомленности населения.

Меня также удивляет, почему так мало об энергоэффективности говорят в школах – ведь наши дети должны понимать важность экономии энергии, новых технологий, если мы хотим, чтобы следующее поколение эффективно думало одинаково со странами ЕС.

Не вызовет ли отмена ПСО рост социального напряжения? Насколько украинский рынок электроэнергии защищен от злоупотреблений крупными игроками?

— Здесь хороший пример, когда у нас запустили рынок газа. В апреле-мае 2015 года, когда правительство либерализировало рынок газа для населения, цена выросла в 4-6 раз. Одновременно была усовершенствована программа субсидий, но реальный выбор поставщиков появился лишь в середине 2020 года, когда снижение цен для бизнеса "выровняло" оба сегмента рынка. Когда цены стали снова расти, начались протесты населения. Тогда правительству пришлось вернуться к регулируемым ценам . Стало ясно, что просто отпустить цены недостаточно, нужно создать условия для конкуренции.

Такие же риски могут быть с рынком электроэнергии, если мы просто в один момент все отпустим. Ввиду структуры рынка могут быть проблемы с конкуренцией, и снова придется возвращаться к ручным методам управления. Нам нужно подготовиться к либерализации рынка – и эту подготовку можно делать уже сейчас.  

Из-за энергетического кризиса в ЕС и полномасштабной войны правительство ввело ряд регуляций, вследствие которых рынок газа фактически оказался в руках "Нафтогаза". Не пора ли хотя бы частичной отмены "чрезвычайного состояния" на рынке газа?

— Когда цены на газ в Европе доходили до $2 тысяч , Путин смеялся над ЕС, показывая, что краткосрочные контракты и европейский рынок можно легко положить на лопатки срывом регулярных поставок. И требовал вернуться к долгосрочным контрактам. Его насмешки с этого времени можно найти в публичном пространстве.

Европейцы поняли свою ошибку – проблема не в рынке, а в большой зависимости от российского газа, которой Россия манипулировала. Евросоюз в ответ начал искать способ, как в условиях рынка уменьшать зависимость от России и таким образом остановить стремительный рост цен на газ. Решениями стали дополнительные источники поставок газа – например, США, а также формирование стратегического запаса.

У Украины тоже есть все возможности, чтобы действовать по такой схеме: собственные газовые хранилища и свой газ, а также возможность создать конкуренцию на рынке.

Нужна также защита уязвимых потребителей. Мы об этом говорили еще с момента принятия закона о рынке газа – правительство должно сформулировать, кто так уязвимы потребители в энергетике, и какую защиту или помощь они будут получать.

В настоящее время частная добыча не может продавать газ на экспорт. Переживут ли это частные добытчики?

— Любое правительство, регулируя добывающий сектор, должно принять политическое решение, что стране нужнее: больше денег в бюджет посредством налогов или роста объемов добытого газа (тогда средства вместо налогов пойдут на разведку и разработку новых месторождений). Одновременно получить и то и другое не получится – это будет как в анекдоте о корове, которую нужно больше доить и меньше кормить.

Сейчас звучат некоторые инициативы еще повысить ренту на добычу газа и нефти. Дело правительства, какое решение принимать, но следует учесть, что в таком случае в многолетней перспективе мы вряд ли будем наблюдать рост объемов добычи газа. В то же время правительство очень хочет полностью перейти на потребление собственного газа, что и предполагает как минимум сохранение объемов добычи, как максимум – их дальнейший рост. Пока такая позиция непоследовательна, придется выбирать.

Остро стоит вопрос усиления независимости регулятора энергетического рынка. Смогут ли власти отказаться от ручного управления?

— Независимость НКРЭКУ – это персональная боль и волнение нашей команды в DiXi Group. Мы были с теми, кто начинал работать над проектом закона вместе с народными депутатами предыдущих созывов и Энергетическим Сообществом. Но потом Конституционный суд решил, что такого понятия, как независимый регулятор, вообще не должно существовать. А это прямо противоречит европейскому законодательству. Так что единственное решение – принять соответствующие изменения в Конституцию и разрешить деятельность независимых регуляторов. Это мы должны сделать уже после войны – но ничего не мешает начать подготовку к таким изменениям уже сейчас, и готовый и согласованный текст как можно быстрее.

О санкциях против России

Прошло уже больше года, как начали работать санкции против российской нефти и нефтепродуктов. Есть много разговоров о том, что санкции не работают. Как вы можете оценить их эффективность?

— Санкции действуют, но не так хорошо, как мы бы хотели. Доходы РФ от нефти и газа в прошлом году уменьшились на четверть и составили около $100 млрд долл. США. Это немало, но можно достигать еще большего, потому что в санкциях есть "дыры". Например, санкции не мешают европейским трейдерам торговать российским LNG, а ЕС – быть у ТОП-5 импортеров российского LNG, трубопроводного газа и сырой нефти.

Санкции не мешают европейским трейдерам торговать российским сжиженным газом, а ЕС быть у ТОП-5 импортеров российских газа и нефти.

Я постоянно читаю о том, что российская экономика оказалась более устойчивой, чем ожидалось. Но не забывайте, что публикация статистики там тоже под жесткой цензурой. Я для себя определила "красную линию" – российский Фонд национального благосостояния. Если мы его уничтожим, я думаю, российской экономике тоже очень скоро придет конец.

Как можно было бы максимизировать эффект от нефтегазовых санкций?

- Нужно работать над расширением санкций на российский СПГ. Также я думаю, что нашей дипломатии нужно больше работать с колеблющимися странами. Возможно, мы не перетащим на свою сторону Китай или Индию (хотя очень нужно), но если Турция или Армения начнут системно закрывать "дыры" для обхода санкций и поддерживать Украину, нам всем стало бы гораздо легче.

Вы не раз выступали за введение санкций против российской атомной отрасли. Насколько это реалистично ввиду того, что США покупают российский уран, в руководстве МАГАТЭ россиянин, а такие европейские страны как Словакия до сих пор сотрудничают с "Росатомом"?

– 46% глобального рынка – это российский обогащенный уран. Это практически монополия, это значительная доля на рынке. И это останавливает многие страны. Они полагают, что в случае расширения санкций на атомную энергетику Россия может прекратить поставки. Но Россия может прекратить поставки и без санкций, так же как это было с газом для ЕС (В 2021 году Россия ограничила прокачку газа через украинскую ГТС, пытаясь заставить ЕС сертифицировать "Северный поток-2". Это привело к значительному удорожанию газа в Европе).. Поэтому на самом деле российская монополия не может являться фактором сдерживания.

Есть значительное количество европейских компаний, которые продолжают работать с "Росатомом", просто потому, что можно работать. В то же время россияне используют атомную энергетику как оружие - оккупация и действия Росатома на ЗАЭС это доказывают. А на прошлой неделе ходили слухи, что Россия пытается использовать ядерное оружие для атак на спутники. Потому чего мы ждем, я не очень понимаю.